тому путь наверх, казался таким тихим и послушным. Но, укрепившись, очень быстро стал жёстким и несговорчивым, что кончилось совсем плохо – арестом яновых капиталов, несколькими уголовными делами против него и бегством из страны. А, в конечном счёте, жалким положением, в котором пребывал ныне бывший «полудержавный властелин» России. Второго такого облома Ян допустить не мог. До президента ему уже было не добраться, и он отыгрался на Селезнёве. То, что вместе с ним погибло несколько чиновников и журналистов, Осинина совершенно не волновало.
Он всегда считал себя великим манипулятором, но почему-то постоянно выходило, что казалось бы всецело преданные и покорные люди рано или поздно пытались вырваться из-под его власти. И их приходилось убивать. Как Гию – старого-престарого друга, с которым ещё в начале 90-х они организовали кооператив по торговле всем, в чём нуждалось население, а нуждалось оно тогда во всём. Потом Гия возглавлял охрану Яна и одновременно стал генеральным его основного предприятия. Ян доверял ему полностью, а Гия знал про Яна всё. Ну, почти всё… А потом, уже в Англии, Гия стал проводить самостоятельную линию в бизнесе, и, главное, в политике, которую Ян считал своим истинным призванием. Ну как же – «делатель королей». Вернее, президентов. И не только России. А Гия решил спихнуть одного такого «сделанного» Яном президента – в родной Грузии. Ну и как-то, дружески беседуя с партнёром за «рюмкой чая», Ян незаметно кинул в напиток Гии маленькую крошку вещества, которая тут же растворилось. Гия выпил, а через пару дней у него остановилось сердце. Хорошая штука этот рицин – надёжная и следов не оставляет. Гия был вторым человеком, которого Ян убил сам.
«Что общего между салабоном-первогодком и старым богатым грузинским евреем? – стрельнула в голове шальная мысль. – То, что оба они удостоились быть собственноручно завалены Яном Осининым».
Ян глотнул коньяка и вдруг пожалел, что в нём нет рицина. Эта испугало его. Никогда, никогда не посещали его мысли о самоубийстве! Он ведь до ужаса боялся смерти – с тех самых пор, как конкурент-уголовник в середине 90-х взорвал его машину. Киллер неправильно заложил бомбу, и вся энергия взрыва пошла на водителя, а Яну досталось только несколько царапин. Он всю жизнь будет помнить, как в оцепенении сидел рядом с окровавленным обезглавленным трупом, пока его не вытащили из пылающего «мерса». Заказавшего Яна авторитета по кличке Сильвер взорвали в машине же месяца через три, но это не избавило Яна от поселившегося в душе ужаса.
Нет, он не кончит так глупо и трусливо. Он вывернется и вновь поднимется. Ведь это он, забитый школьник, которого жестоко дразнили за низенький рост и ярко выраженную, еврейскую внешность, стал одним из самых могущественных людей в мире. Ян предпочитал отгонять мысль, что в число «самых-самых» он никогда не входил, и лишь иногда сталкивался с ними – и всегда получал приказы в виде доброжелательных советов. Он знал, что «мировое правительство» – не фантазм журналистов-конспирологов,