сохранять спокойствие. Он – конченный психопат редкого типа. Я должна сначала втереться к нему в доверие. Конечно, пройдет какое-то время, но выбора нет. Продержусь день и посмотрю, что за проверку этот ненормальный для меня придумал, – лицо ее застыло в маске решительности. – Этот псих живёт явно в каком-то своём мире. У него – бред и сверхценные идеи. Если встать между ним и идеей, он и прикончить может. Подыграю ему».
Саша опустила ноги в теплую воду ванной и долго, не шевелясь, сидела, закрыв лицо руками. Пока слезы неторопливо бороздили ее неподвижные щеки, она не переставала думать. Без жалости, со злостью, без сожалений, но с четким пониманием собственного эгоизма, не оправдывая себя и не колеблясь, она хотела уйти из жизни.
Девушка была уверена, что больница, в которую ее отправили, предназначалась для психологического уничтожения. Внутренняя война вымотала ее, Александра устала, ее жизнь была разрушена, и она не намеревалась быть куклой избалованного сумасшедшего, каким ей виделся Кристиан.
Она взглянула на свои тонкие, дрожащие ладони, куда падали мутные капельки, как смотрят на диковинную вещь. Взор затравленного, безумного зверя, зрачки, словно точки.
Воспоминания догнали ее разум, стоило только перестать мыслить хотя бы на секунду…
Она умела лгать и ничего больше. Поэтому ей удалось избежать насилия в больнице – исцарапала себе лицо, не мылась месяцами и придерживалась максимально отталкивающей линии поведения, даже будучи в одиночестве, не выходя из страшной роли. Она сделалась отвратительной, чудовищем, бесноватой, бешеным зверем.
С тех пор, как ее перевели в третье отделение, появилась возможность ненадолго снимать маску, жадно глотая воздух здравого смысла – разве что спозаранку с книгой из библиотеки. В коридорах тогда было еще темно, и она читала с большим трудом. Но она приучила рассудок к дисциплине и научилась уходить из реальности. Печатные, желтые страницы старых книг стали ее ключами к коридору между мирами. Она воспользовалась этим спасением с ликованием. Пусть ей не нравился ни сюжет, ни персонажи, ни даже мысли автора, но она вчитывалась в описания пейзажей и переносилась туда целиком.
Манипуляция, лицемерие и игры стали теперь для нее естественны, как дыхание или ходьба. Сначала настоящая личность просто спала в коконе неискренности. Затем она впала в кому, пока, наконец, от нее на поверхности не остались лишь ярость и страстное желание всё прекратить.
За стенами государственного учреждения для душевнобольных жил иной мир – страшная страна чудес, где самый невозможный кошмар станет реальностью. Где слышны крики, и ты не знаешь – это у кого-то приступ или санитары пытаются «утихомирить» сорвавшийся с цепи рассудок буйного. Или, может, очередной девушке сегодня не повезло.
Но Саша сделала себя глухой и безжалостной, чтобы выжить.
Больные нападали друг на друга, как дикие звери и хладнокровные убийцы – никогда не знаешь, у кого и что на уме. Опасных пациентов далеко не всегда обездвиживали, и на их этаже часто случались драки.
Саша сделала себя самой