не подозревая, что избежала скорбной участи, так как в глазах соседа выглядит невероятно жалкой, скрестила руки на груди и приняла гордую защитную позу.
– Давай, Максим, договоримся сразу, – произнесла сорвавшимся фальцетом. Прокашлялась. Продолжила сурово: – Я – не гадалка. В картах ни черта не понимаю. Честно.
Брови недоумевающего Ковалева уползли под челку. Челка – единственное, что осталось от прежнего Максима, да и та теперь казалась какой-то припыленной, тусклой.
– Да ладно, – чистосердечно удивился опер. – А чего тогда лезешь?
– Куда? – попросила уточнить зараза.
– В чужую семью, б…! – взревел Максим, мгновенно вспомнивший сегодняшнее унижение.
Четыре часа назад, приняв для храбрости на грудь (возможно, многовато, признавал), он пришел к дому, где теперь жила его жена. Подгадал к моменту, когда Марьяна должна возвращаться с работы, сел на железную рейку ограждения придомовой территории. Нашарил сигареты в нагрудном кармане джинсовой куртки… и уронил пачку, когда руки дрогнули при виде появившейся жены. Красивой и желанной до умопомрачения! Стройные коленки раскидывают в стороны полы бежевого плаща, глаза спрятались от неяркого сентябрьского солнца за большими дымчатыми очками, закатные лучи запутались в ее светлых волосах и сделали их чуть рыжеватыми. Фея. Осенняя сказочная пери…
Марьяна увидела бывшего мужа, наклонившегося за сигаретной пачкой и неловко цепляющегося за рейку, на лицо ее легла брезгливая гримаса… И сказка превратилась в быль.
Неловко получилось. Ковалев рассчитывал предстать перед женой с расправленной спиной, эдаким несгибаемым гусаром. А вышло – чтобы не упасть, цепляется за железяку и словно кланяется. Госпоже своей.
Марьяна неторопливо подошла к распрямившемуся бывшему, переместила коричневую сумочку вперед и взялась за нее обеими руками. Словно загородилась. Дернула верхней губой, будто унюхала какой-то новый аромат от хорошо знакомого подвыпившего мужа, и проговорила менторским тоном:
– Ничего не меняется, да?.. Ну надо же… Полумятова, оказывается, была права, сбывается все, как по писаному.
Откуда в завязывающемся диалоге бывших супругов смогла возникнуть некая Полумятова – их тощая соседка, что ли?! – Максим, убей, не понимал.
– Полумятова – что? – попросил уточнить.
– Вероника оказалась права. На удивление. – Марьяна приподняла вверх аккуратные подщипанные брови и покрутила головой. – Видишь ли, я… только не смейся, попросила ее погадать, раскинуть карты на тебя и на Олега – никак не могла решиться уйти…
– С ума сошла?! – перебил Максим.
Раньше за женой не замечалось тяги к эзотерике. Марьяна – сплошь здравомыслие и образцовый рационализм. «А может быть, тут собака порылась? – Ковалев, прикидывая, привычно „включил“ опера. – Этот ферт Олежка подослал к моей жене гадалку, та Марьяне мозги заплела…»
– И что там получилось? – криво усмехнулся.