.

все-таки будущее мне представлялось необъятным, как небо, ярким, как солнце и бесконечным как Вселенная. Теперь я понимал, что строить его нужно было на земле, в жизни полной соблазнов и искушений. И сейчас мне было больно сознавать, что, находясь здесь, уже ничего нельзя было исправить и изменить. Поэтому я, как можно реже, стал посещать родных мне людей. Но не было такого дня, чтобы я не заглянул на землю и не коснулся родного порога. Что-то заставляло меня это делать снова и снова. Кто-то отправлял меня к людям, чтобы я безучастно наблюдал за страданиями, кому я причинил боль.

      Несколько раз я пытался удалиться подальше от земли, чтобы освободиться от этих тяжелых для меня посещений. Но мои старания получались тщетны. Что-то держало меня в ограниченном пространстве. Я находился между небом и землей, я чувствовал Верх и ощущал Низ. Это был невидимый тоннель, ведущий к Млечному Пути, к лестнице в небо. Я летел по нему с такой скоростью, что казалось опережал свою мысль, но не долетев и половины пути, я, будто привязанный к резиновому канату, с такой же быстротой возвращался обратно. Замечая безрезультативность своих попыток, я оставил эту затею. Я понял, что мое время просто еще не пришло, и что это было веление Бога. Поэтому я ожидал своего часа, мотаясь между небом и землей…

      * * *

      И вот настало время моего нового открытия, которое не только потрясло меня, но и изменило мою жизнь в этом мире. Это произошло, когда я был в квартире у своих родителей, где находилось и мое грешное тело, выставленное для прощания с близкими. Оно было уложено в дорогой гроб, который разместили в большой комнате квартиры. Рядом находились родные мне люди; мать, отец, жена и близкие родственники.

      – Почему здесь, у родителей? – Несильно удивился я. – Почему не у меня в доме или в другом подходящем месте? – Потому, что так решила мама. – Заключил я, рассматривая присутствующих.

      В комнате было много людей и она была наполнена траурным шепотом и влагой от слез. Кто-то говорил о моей молодости и порядочности, кто-то выставлял меня хорошим семьянином и сыном, а кто восхищался моим обаянием и красотой. Это ласкала мне слух, но я понимал, что в таких случаях о покойниках плохо не говорят.

      Ухмыльнувшись, я взглянул на себя со стороны. Мое тело лежало в гробу, украшенном бумажными цветами. Руки были сложены на груди и держали свечу, а рядом лежала иконка Спасителя. Лицо было бледным, нос как-то неестественно заострился, а губы потеряв свою припухлость и цвет, почему-то выдавали улыбку. Глаза были чуть приоткрыты и, казалось, что покойник тайно наблюдает за присутствующими. Это подмечали и люди, пожелавшие проститься со мной.

      Они шептались и совсем рядом я услышал совет соседки:

      – Глаза надо закрыть, не хорошо это.

      – Пробовали – не получается.

      – Надо пятаки положить на глаза, – советовала третья.

      Я ухмыльнулся и представил себя с медяшками на глазах. Это мне не понравилась, и с упреком посмотрел на заботливую соседку. Женщина вздрогнула и, перекрестившись, скрыться от моего взгляда.

      На