был там, но всё видел. Однако по какой-то причине ничего с этим не сделал. Хотя это, очевидно, было ужасным нарушением всех профессиональных границ. Или нет? Честно говоря, я точно не знала, кто и что должен был сделать. Но вспоминая эту неловкую ситуацию, мой желудок скручивало как от просроченного сэндвича.
– Я всё ещё думаю и всё пытаюсь понять, как могла его так долго терпеть, – сказала я, присаживаясь обратно на стул.
Лидия смотрела на меня внимательно, будто слушала. Хотя, боюсь, ей было всё равно, но она слишком деликатная, чтобы сказать это.
– Не знаю, виновата ли я сама. Такое чувство, будто нет, но тогда как объяснить мою глупость? До сих пор не понимаю, почему раньше его не бросила.
– Ты точно не виновата, – сказала Лидия, качая головой. – Неужели, ты забыла, как он относился к тебе? Лукас – отвратительный человек.
– Он ведь друг Пич, – напомнила я.
– Может быть, он и друг ей, но парнем тебе он был паршивым. Не понимаю, почему она с ним общается до сих пор.
В ответ я промолчала, но всё же задумалась: разве это не существует негласного правила? Правила, по которому Пич должна прекратить свою дружбу с человеком, который разбил мне сердце?
В голове вновь всплыл тот день: вспышка ярости, слёзы, кочерга в моей руке и то, как Лукас хватает меня за голову и бьёт о дверной косяк. Наверное, чтобы успокоить. Я же не тронула его и пальцем, только машину побила. Но ему автомобиль гораздо дороже меня – и лучше он расшибёт мне мозги, чем признает свою вину.
Я не рассказывала об этом моменте никому. Лукас до этого никогда не распускал рук (в традиционном понятии), поэтому моя подбитая голова решила, что сама напросилась на удар. К тому же, боль в затылке и сравниться не могла с тем, каким моральным унижениям он меня подвергал на протяжении наших отношений. В каком-то смысле, он всё же отнял мою жизнь: у меня не было ни друзей, ни работы, ни жилья, ни веры в себя, лишь только он. Он один, единственный.
И я всё ещё не могла себе этого простить.
Знаю, что в такой ситуации люди просто должны отпустить и идти дальше: почитать мотивационные книжки, записаться на какие-нибудь курсы по саморазвитию, найти новые хобби, в конце концов, начать встречаться с другими людьми. Но я чувствовала себя максимально жалкой, чтобы даже пытаться как-то исправить свою жизнь.
***
Наш жилой комплекс находился в одном из самых оживлённых районов, и все удобства были практически в шаговой доступности, что обычно меня раздражало: даже прогуляться некуда. Однако сегодня я добровольно решила сходить за покупками в супермаркет – предаться простым житейским радостям, так сказать.
Вооружившись списком, вручённым Лидией, и тряпочной сумкой, я ходила между рядами, полными фруктов и овощей, и искала шпинат. Готовить я не очень любила, но порой приходилось – выходило, конечно, гораздо хуже, чем у Лидии.
Пич, как правило, была занята́ целыми днями, как среднестатистический патриархальный мужчина нашего дома, а мы вдвоём порхали вокруг неё, словно жёны арабского шейха.
Отыскав