замку, как раз перед тем как прыгнул вслед за ними по собственной воле.
«Мерседес» приближался к дорожной развязке, а Дэлзелл хмурился, как будто беспокоясь, не слишком ли много информации выдает о замке. Он повернул направо, присоединившись к другим машинам, ехавшим в том же направлении.
– Значит, вы знаете, зачем я еду в Комрек?
– Говорю же, это закрытое сообщество. Слухи расходятся, пусть даже сэр Виктор пытается удержать их взаперти. Но в замке происходит слишком много странных вещей, чтобы все их замять.
– Вы лично когда-нибудь сталкивались с чем-то необычным?
Водитель мрачно улыбнулся, обгоняя тяжело загруженный бортовой грузовик.
– Не-а, – сказал он, словно бы разочарованный. – Но слышал кое-какие причудливые рассказы от тех, кто сталкивался. Все это чертово здание полно такой ерунды, так что медики раздают транквилизаторы направо и налево, как конфетки.
– Одурманивают пациентов?
«Мерседес» набрал скорость на более широком участке дороги.
– Больше ничего не могу сообщить, мистер Эш. Давний приказ. Надеюсь, вы не возражаете, но дело здесь не только в ценной работе. К тому же вы сказали, что не хотите слышать о привидениях.
Дэлзелл, конечно, был прав.
– Ну, по крайней мере, расскажите мне о проклятии Маккиннона, – попросил Эш. – Это вы можете сделать, верно?
– О, там было что-то о наведении адского пламени, чтобы спалить замок дотла.
– Тогда это проклятие не очень-то исполнилось.
– Я не слишком в этом уверен. В замке Фалек был пожар через какое-то время после того, как лэрд, убивший Маккиннона и его семью, вскоре мирно скончался в своей постели. Но проклятие не умерло вместе с ним: здание было практически полностью уничтожено огнем, а потом это повторилось спустя много лет, когда замок восстановили. Вот почему его название от столетия к столетию столько раз изменялось.
– А как именно?
– Одно время он был известен как замок Эйр-Лет, то есть изолированный замок, каковым он, безусловно, остается и по сей день. Но, похоже, в нем всегда происходило что-то дурное; например, следующий владелец однажды в глухую ночь был вынужден бежать с семьей, чтобы скрыться от его злости.
– Злости?
– Да, понимаю. Звучит смешно, не правда ли? Но именно так они в те дни это охарактеризовали. Через несколько лет замок снова перестроили – по крайней мере, те его части, что были разрушены. В некоторых из главных залов были увеличены окна; там прежде было холодно и темно, так мне рассказывали. И, конечно, опять изменили название, лишь бы избавиться от проклятия. На этот раз его назвали замком Уайгнек, что означает «одинокий», «уединенный», «частный», «секретный» – выбирайте сами. Какое-то время все было прекрасно, хотя история гласит, что никто из обитателей никогда не был там счастлив.
– Это меня не удивляет, – сказал Эш. И полушутя добавил: – Кажется, я различаю шаблон, который начинает вырисовываться.
– Ха! Но если б вы увидели его вечером солнечного