Служу государственным ценностям!!!
Игорь Акимов, не в силах больше сдерживаться, загоготал, аж очки с носа слетели, – едва успел подхватить. Александр Петрович, крякнув, махнул рукой, распахнул дверцу своего допотопного сейфа и достал из него кое-что действительно достойное для поощрения.
– А от лица всей московской инкассации – вот! – И он потянул Костикову бутылку виски.
– Хорош, ржать! – сказал капитан милиции, когда Акимов и Костиков захлопнули за собой дверцы в его машине.
– Не, ну, согласись, Борисыч, прикольно ведь. Гы-гы… Благодаря Шубе раскрыто громкое преступление. Убийцу нашли, мешок денег государству вернули, и ему за все это – грамоту! Гы-гы-гы! Теперь я понял, почему Шубу не прилюдно, а в кабинете награждали.
– Игорь Иванович, ты лучше бардачок открой, – сказал Борисыч, трогая машину с места.
– О! – перестал посмеиваться Акимов, доставая из бардачка бутылку коньяка. – Пять звездочек – гораздо лучше, чем три звездочки.
– Презент нашему скульптору лично от полковника Заводнова.
– С этого и надо было начинать! А то – грамота!
– Что ж ты думаешь, наш Завод совсем, что ли сапог! Он же не виноват, что система такая…
– Завод не виноват, ты невиноват… – Акимов передал коньяк сидевшему сзади Шубе.
– Два пузырька лучше, чем один, сказал тот. – Предлагаю сегодня же мою грамоту и обмыть!
– Сегодня не могу, – покачал головой Борисыч.
– Он – не может, усмехнулся писатель, явно передразнивая Матвейчикова. – Как говорила моя бабушка: «Нет слова не могу, есть слово не хочу».
– Я иду в театр, – Борисыч бросил взгляд на Шубу. – С Мариной Савельевой.
– Привет ей от меня, – сказал тот.
– Передам.
– Между прочим, Шуба, – поправил очки Акимов. – Сегодня в Лите тоже спектакль дают. Очередной самодеятельный. Помнишь, в прошлом году…
– Как не помнить! – с тем спектаклем у Костикова действительно были связаны особые воспоминания.
– С утра собирался тебе позвонить, да Борисыч опередил, сказал, надо втроем кое-что обсудить.
– А вчера вечером вы что-нибудь обсуждали?
– Поверишь, Шуба, вчерашний вечер я вообще не помню.
– Борисыч?
– Заколебался я вчера названивать этому инженеру душ наших человеческих! Не инженер ты, – пьянь…
– Мерзавец, сволочь… – продолжил за него Акимов, – ползучий гад и сутенер притом. Только вы не хотите войти в положение, понять, что в последнее время я без стопочки ни строчки написать не могу.
– Но раньше-то мог!
– Мог. Только без алкоголя у меня из-под пера графомань несусветная выходила.
– Можно подумать, сейчас – шедевры!
– А вот здесь, Борисыч, – вмешался Костиков, – готов поспорить. Я почти всю его бредятину-кингятину читал. И опубликованную и ту, что «в столе». Кстати, я уверен, что в столе – только, до поры до времени. А, знаешь, почему,