девушки тихонько вздрогнули.
Зачем он говорит ей это? Ведь именно за этим он и пришел. Вернуть то, что она так неосмотрительно отдала ему.
– Простите, сэя. Я не позволительно веду себя.
Дим расстегнул сюртук, пальцы предательски дрогнули. Рванул платок, завязанный на шее, рубаху, нащупал шнурок, когда-то надетый ей самой.
– Нет! – воскликнула Олайя. – Нет! Нет! Нет! – она стремительно подошла к нему, положила ладонь на шнурок, останавливая. – Лилию. Я прошу вернуть мне лилию.
Они замерли. Ее пальцы опустились на грудь, лаская его, поднялись на шею, на лицо.
– Зачем, Лала? Зачем ты сделала это?
– Разве я что-то значила в вашей жизни? – горько усмехнулась она.
– Как ты можешь говорить такое?!
– Не вы ли признались императору, что я для вас всего лишь дочь Талла Дайонте и ключ к его книжному богатству.
Вот значит, как, ваше величество! В бою все средства хороши?
Дим пытался собрать разбежавшиеся мысли воедино.
– Ты поверила?
– Ты говорил?
– Говорил! Уже тогда у нас с ним были разногласия. Я не мог доверять ему и не хотел, чтобы тебя, наших отношений касалось то, что может их осквернить. Я хотел сберечь их только для нас.
Она, слегка отвернувшись от него, смотрела в сторону.
– Мне он сказал, что ты никогда не стала бы мой избранницей. Так как для тебя дороже положение в обществе, чем жить с изгоем и неудачником.
Он приблизился к ней. Потянул руку, касаясь волос.
– Я не поверил.
Олайя прикрыла глаза. Из-под закрытых ресниц предательски скатилась слезинка. Димостэнис коснулся ее губами.
– Родная моя, ангел, – он прижал ее к себе, – златовласка, что они сказали тебе? Чем напугали? Пообещали, что убьют меня?
Дим прикасался к ее щекам, носу, губам, подбородку беспорядочными, быстрыми, жадными поцелуями, понимая, что вдали от нее он не представлял даже десятой, нет сотой доли того, как он, на самом деле, соскучился.
Олайя положила руки ему на плечи, ее дыхание прерывалось, пальцы до боли впились в шею, губы терзали его. Она словно хотела вырвать его у обстоятельств, которые вдруг по каким-то нелепым причинам стали сильнее них.
– Помнишь, ты говорила, что мы можем сбежать? – Димостэнис мягко оторвал ее от себя, – давай сделаем это сейчас.
– Нет, – дрожащими губами прошептала девушка.
– Почему, Лала?! Там в пещере, в нашу последнюю встречу, ты говорила, что мы две половинки друг друга, что ты любишь меня, что ты только моя!
– Там в пещере, – Олайя решительным движением вытерла слезы, – я еще не знала, что могу стать императрицей!
Лучше бы его вправду убили. Как ему теперь дальше жить с этим признанием? Она всадила свои слова в сердце вернее всякой стали.
Олайя бросила на него последний взгляд и медленно пошла по длинному коридору.
Глава 3
Дим шел по белоснежным, строгим улицам столицы. Остановился, прислушиваясь