учёт, следить, чтобы все работники выполняли свою работу так, как следовало бы; также подписывать документы по сбыту в торговые и промышленные компании по самой выгодной цене. Холод, влажность, запах рыбы, суровые люди, уставшие от ежедневной непосильной работы, куча бумажной волокиты. И ему приходилось это делать. Приходилось, потому что дела должен был вести мужчина, женщине не подобало. А больше всего он не любил делать что-либо по принуждению. Тем более всего этого он добился не сам своими силами. Плюс постоянные разговоры о делах дома превращали совместную супружескую жизнь в совещание по работе. Джулит всё время была недовольна тем, как ведёт дела Эдвард, бизнесу нужно было развитие, а он не понимал, что делать. И если честно, рыбный промысел был не его стезёй. А Эдварду, естественно, не нравились нравоучения и помыкания Джулит – это ведь женщина! Как так?! Поэтому, дойдя до точки внутреннего кипения, он уехал из страны. «Почему Прага?» – спросите вы. На этот вопрос нет ответа. Эдвард почему-то всегда хотел здесь побывать. Если он случайно видел открытки или картины Праги, вид туманного города с сотнями острых шпилей на фоне алого рассвета завораживал его, душа на мгновение воспаряла над облаками, его нутро тянуло по неизвестным причинам именно сюда.
Чтобы как-то себя занять на время пребывания в Праге, Эдвард узнал в отеле, какие бывают пешие экскурсии в этом городе. Первая экскурсия была по уже знакомому ему маршруту, примерно таким же они гуляли с Дианой во вторую их встречу. Гидом оказался взрослый мужчина, достаточно серьёзный, но в то же время очень лёгкий, разговорчивый и улыбчивый. Его звали Томас. С недавних пор он ходил с тростью и прихрамывал на правую ногу. Всё дело в том, что во время одной из поездок в дождливый день он поскользнулся и крайне неудачно упал. Перелом, конечно, сросся, но теперь постоянно давал о себе знать, особенно в непогоду, и доставлял немало хлопот в работе.
Экскурсии были продолжительными, и хоть центр Праги был не особо-таки и большим, протяжённость пешего пути получалась немалой, если гулять по лабиринтам всех узких улочек, площадей и скверов. Поэтому группы иногда делали остановки у небольших ресторанчиков, кафе или сувенирных лавок, чтобы туристы могли перевести дух, перекусить, а заодно приобрести что-то себе или в подарок, пополнив таким образом кассу в партнёрских барах или магазинах. В один из таких перерывов Эдвард, видя Томаса, присевшего с уставшим видом на скамейку в сторонке, решил с ним заговорить. Не то чтобы из вежливости, скорее по причине того, что Эдвард был достаточно эмпатичным человеком и с лёгкостью замечал то, что другие, как им казалось, умело скрывали.
– Прошу прощения. Я вас не сильно отвлеку? – спросил Эдвард мужчину с тростью.
– Нет, что вы! Я всегда рад ответить на вопросы, – улыбаясь, ответил тот.
– Мне кажется или вас что-то беспокоит? – Эдвард решил быть сразу прямолинейным, что немного ввело в ступор Томаса.
– Честно говоря –