обвел ту стену, вдоль которой стояли экспонаты, – Каждый ребенок не просто мастерил. Он воображал. А детское мышление – особенно сильное. Взрослый в своей поделке в лучшем случае видит чудо. Ребенок верит, что это чудо может ожить. Он очень хочет попасть в сказку через свою чудесную поделку, и мысль его прорывает ту стену, которая отделяет реальность от сказки, ваш мир от нашего.
– Значит, только здесь, в Музее сказки вы и реальны? – понял я.
– Да, человек, только здесь мы можем встретиться и поговорить.
– Но о чем мы будем говорить? – удивился я.
– Сегодня только о музее. Мы пришли поблагодарить вас за прорыв. За окошечко, которое вы открыли в ваш мир. Мы дарим тебе, человек, ГАЛЕРЕЮ СКАЗОЧНЫХ ГЕРОЕВ, – в его руке вдруг оказалась волшебная палочка, он взмахнул ею и стена за камином, уходящая вдаль, вдруг очистилась от горы школьного оборудования, давно пришедшего в негодность и собранного директором просто из жалости – Николай Андреевич увидел как ровный слой свежей масляной краски покрыл старую, давно нечищеную стену и на ней вдруг в несколько рядов повисли, словно всегда здесь были портреты мужчин, женщин и детей.
– Теперь ты будешь знать нас в лицо, а мы – легче общаться с тобой, – Он встал. – Ну вот пока и все. Прощай!.. – И снова, Вовка, я сидел совсем один в своем кресле у потухающего камина. Значит, сон кончился… Посмотрел на каминные часы: была половина первого ночи. Вот это я засиделся! Однако, – подумал я, – пора гасить камин и подниматься наверх – там, на диване я всегда и сплю. Я стал ворошить угли, они на мгновение вспыхнули ярко-ярко и в этом свете, Вовка, я вдруг увидел… портреты… целую галерею… Боже мой, сколько их было: Иван-царевич, Елена Прекрасная, Царь Дадон, Царевна-Лебедь, Кот Базилио, Буратино, Дуремар… – И я понял, Володя, что это та самая галерея волшебных героев, о которой говорил мне Король волшебной страны… Что значит говорил? Кому говорил? Мне? Так значит я не спал? – Вот тут, Вовка я и перепугался! – Николай Андреевич поднялся, – Хочешь посмотреть, а? – Вовка тоже встал и едва не опрокинул чашку, полную золотистого чая. Он, оказывается, не отпил ни капли.
– Пойдемте! – согласился Володя, хотя у самого едва ли не подкашивались от страха ноги: а вдруг ОНИ там! Но Вовка уже давно понял, что ему отступать некуда. Он не простит себе никогда, если не откроет жгучую тайну.
…Портреты были написаны искусным художником. Герои сказок как живые смотрели с полотен, и каждая деталь лица, одежды была тонко вырисована. Ужас обуял мальчика, когда он взглянул в глаза Черномора, КОЩЕЯ Бессмертного, Лиха Одноглазого. Сколько злобы было в их взорах! Зато Буратино, Карлсон, Иван Царевич светились добротой. А какой милой показалась ему Баба Яга! Страшная, конечно, но почему-то милая!
Долго, взяв Николая Андреевича за руку, ходил Володя вдоль галереи сказочных героев. Милый Оле Лукойе! Как же он ласков! А Василиса и в самом деле прекрасна! И царь Гвидон хорош, и Аладдин. И даже джинны были чем-то симпатичны.
…И вдруг Вовка