Воллер и потрепала Сильву по руке.
Вокруг опять закружились официанты, внося второе. Синтер углубился в стейк; Эладора потолкала по тарелке рыбу. Изысканное приготовление, но ей его не переварить.
– Много вы ей рассказали? – промычал Синтер с набитым ртом. Он уже съел едва не все подчистую.
Эладора ответила прежде других:
– Вы хотите от моего руководителя невозможного, и я еще должна передать вашу абсурдную п-просьбу?
– С полным уважением, – сказала Воллер. – Переговоры уместны. Если Келкин хочет сохранить лицо, мы, к примеру, можем оформить это как пакт. Но богов нельзя отвергать.
– Огонь уничтожит нечистых, – добавила Сильва. – Шторм смоет останки, а их пепел порастет цветами. – К еде она не притронулась. Только таращилась в пол, и, как показалось Эладоре, со страхом, мать вообще не понимала, о чем говорит. Эладора видала прежде, как иные существа, старейшие упыри, вещали чужим человеческим ртом.
– И в корне изменится наша политика. – Синтер рукавом вытер губы. – Мне нравится Келкин. Нет, правда. Если начистоту, он управляет городом лучше всякого набожного мужлана, которого могли бы выдвинуть наши. Но ему нужно пойти нам навстречу, а не устраивать войну. Он не видел и половины того, что церковь выкатит на поле боя, если придется.
С Эладоры этого гадюшника уже довольно. Она отодвинула кресло и поднялась.
– Будьте спокойны, я передам господину Келкину полный отчет об этой трапезе – не исключая угроз.
Мхари Воллер откинулась на спинку, словно признав поражение, и изрядно отхлебнула вина. Сильва Даттин не пошевелилась и не отозвалась на уход дочери.
– Доброй ночи, матушка. Леди Воллер. Спасибо вам за… – Эладора неопределенно махнула на три непочатые тарелки, – вино.
Синтер вскочил вслед за ней.
– Я провожу вас до станции.
– Это же Серран, а не Мойка. Нет необходимости.
– Кто знает, – тихо проговорил Синтер.
– В прошлый раз под вашим присмотром меня похитили и бросили на жертвенный алтарь, не успела кончиться ночь. – Эладора сняла с крючка пальто, проигнорировав ужас на лице портье, намеревавшегося подать ей одежду. Она знала, что открыто упоминать события Кризиса не стоит, но если мать – ее пресвятая мать – чудесит налево-направо за ужином, то печать секретности, по всей видимости, уже вскрыта.
– Справедливый упрек, – заметил Синтер, – и все же позвольте снова предложить вам защиту. Как было сказано, вы не представляете себе грядущего. Когда потеряно все, помощи ищут у богов.
Он вложил ей в ладонь некий предмет и скрылся в приватном зальчике ресторана.
Ступая к станции, она рассмотрела подарок Синтера. Это был кусок закопченного металла. «Рукоять сломанного меча, – сообразила она, – опаленная пламенем, оплавленная колдовством, проеденная ихором миллионов дохлых червей. Талисман, реликвия, частица Святой Алины Тайного Пламени». Она вспоминала, как Алина спасает