на Марсовом поле народом, а не в сенате, как я слышал.
И, скорей всего, Публий, раз так сейчас рассудил, ещё слишком сильно полагался на свой слух и доверие к людям, кому ничего буквально не стоит вложить в тебя ложные ощущения посредством тех же не проверенных слухов, и ты будешь делать слишком поспешные выводы насчёт тех граждан, о ком слагаются мифы и идёт молва, и кто не заслужил такой презренной славы и не достоинства на свой счёт.
Тогда как Цинциннат, выставляя свою кандидатуру на одну из должностей в магистратуре, рассчитывал не на волю сенаторов, людей слишком инертных и консервативных в деле любого рода изменений в порядке следования своим чередом установленных правил жизни в системе взаимоотношений людей разных сословий, – большая часть знати горела ненавистью, и считалось как бы осквернением консульской должности, если бы её достиг новый человек, каким бы выдающимся он не был, – а он полагался на свою добрую узнаваемость среди своего избирателя из народных масс. К тому же общественное мнение, являющимся криком души и громким выражением надежд и чаяний народа, кто делегирует полномочия представлять себя самым видным людям, не пустой звук и его игнорировать себе дороже.
И вот с таким намерением, заслужить в лице народа для себя доверие, как его защитника, Цинциннат и появился здесь, на рынке, где была наибольшая плотность людей-избирателей на один шаг, если в них измерять пространство вокруг себя.
– Цурфилий Авкт, от преданного ему Тита Цинцинната привет! – вот таким эпическим образом остановил одного из важных прохожих Цинциннат. Ну а этот Цурфилий Авкт, человек видно шибко занятой и важный, и он нехотя, но с должной почтительностью с таким же приветственным словом здоровается с Цинциннатом. Ну а Цинциннат не будет тратить за зря своё и чужое время, и он как прежде всего человек деловой, сразу же интересуется у Цурфилия Авкта о его имевших место сложностях и проблемах.
– Что скажешь, Цурфилий Авкт? – так и спрашивает его Цинциннат.
– Жарко. – Вытирая рукавом тоги пот со лба, говорит Цурфилий Авкт, прямо противопоставляя себя и своё загорелое лицо солнцу. На что у Цинцинната есть что сказать. И он также рукавом тоги вытерев со своего лба капли пота, высказывает свою мысль на такое обстоятельство бытия. – Всё в руках богов и терпимо. – С чем не может не согласиться Цурфилий Авкт, пообещавший их вспомнить сегодня, за вечерним ужином, и через своё посредство пожертвовать самому Юпитеру чарку вина. На чём они расстаются и Цинценнат уже вовлечён в следующую встречу со своим согражданином, хоть и не таким, как Цурфилий Авкт важным, а в нём как раз всё выдаёт за малозначимого и неважного на свои доходы гражданина. Но это не столь значимо и Цинциннат мимо него не проходит, игнорируя его мнение и голос, а он ему даёт понять, что для него каждый гражданин и его мнение важны.
– А ты…– Цинциннат делает многозначительную паузу, обращаясь к этому неважно и в некоторой степени просто безнравственно и вызывающе, в том числе