когда прибежал священник (прибежал!) из храма в конце деревни.
По-видимому, если верить этому человеку (и если они его правильно поняли, так как он заикался от потрясения), произошло какое-то чудо. Уважаемого Лу Чэня и его уважаемого сына просили прийти и посмотреть самим.
Обычная группка жителей деревни собралась понаблюдать за их упражнениями. Старший Лу, поэт, был известен и забавен; стоило прийти и посмотреть на них. Эти же люди пошли вслед за ними на запад через деревню, другие присоединились к ним по дороге, у управы (еще закрытой, администрация здесь никогда не торопилась на работу), и все двинулись по тропинке – осторожно, опасаясь змей, – к храму.
Важные события, не говоря уже о чудесах, не каждый день случались на острове.
Поникли красные и желтые пионы.
Тропинка леса, убегающая в дождь.
Я помню, как цвели они в Еньлине,
Как этот юг на север не похож!
Как до изгнанника мог злобный дух добраться
Через пролив, за сотни тысяч ли?
Иль на Линчжоу могут нам являться
Лишь призраки своей родной земли?
В сезон дождей нас звезды покидают.
Но верность, дружба и учтивость – нет.
Они всегда в Катае пребывают,
И в наших душах их не гаснет свет.
Я с болью вспоминаю о потерях,
Но с новыми друзьями пью вино.
Благодарю мне отворивших двери.
О, доброта – ты птица ярких снов!
Колокола звонят, их звон повсюду.
Мы пьем, чтоб жажду жизни утолить.
За ваше уважение я буду
До дней последних вас благодарить.
Он написал это весной на их стене, скорописью, большими буквами, быстрыми взмахами широкой кисти. Стихи возникли так, словно родились сами. Он славился такой импровизацией. Лучшие стихи редко появлялись таким образом, но они имели другую ценность, созданные прямо на месте, в данный момент, когда черная тушь оживляла стену.
Священнослужители очень обрадовались, когда вошли в комнату и увидели его слова. Им это очень должно помочь, когда станет известно, что на стене, на острове Линчжоу, имеется стихотворение Лу Чэня.
Он делал это для друзей, делал, чтобы принести радость. Он жил поэзией всю свою жизнь: тщательно хранил ее в памяти, быстро импровизировал, пьяным или трезвым, темной ночью, при лунном свете, в утреннем тумане, у средоточия власти или протестуя против нее, да и сосланный сюда, в конце концов.
Священники уставились на стену, на слова. Они прикасались к его рукам, снова и снова кланялись. Двое из них заплакали. Он предложил выпить, чтобы отпраздновать. Сказал, что ему очень хочется вина, что было правдой. Один из них ушел в деревню и вернулся назад вместе с Лу Ма.
Это были долгие вечер и ночь, с едой и питьем. Не самое лучшее вино, но это никогда не имело большого значения. Они остались там на ночь, он и его сын, на походных кроватях в комнате для гостей, и после восхода солнца их проводили домой.
Тогда