Кажется, червяк был удивлён не меньше её самой.
– Ох, твою…
Договорить он не успел – колено Хельги влетело ему в живот. Не будь он таким заморышем, удар пришёлся бы в пах, но тут парень мог поблагодарить свой далеко не выдающийся рост. Когда восстановит дыхание. «Что же ты жрал-то всю жизнь, что таким хилым вырос?» Вопрос этот прозвучал скорее на образно-подсознательном уровне, потому что большую часть сознания её застилал туман ярости.
– Вонючий хилый сын глоблинов, дери тебя эти глоблины всемером под деревом, ты безмозглая бесполезная тварь, былинка, козёл недоеденный! Да как ты вообще дожил до своего возраста, говна жёванного кусок?!
Ответить задохлик не мог, поскольку отчаянно силился снова научиться дышать, да это и не требовало ответа. Время для содержательных вопросов пришло чуть позже, спустя ещё один удар кулаком под дых, пощёчину и лёгкий пинок по ноге, совершённый от остаточной досады. Всё действо происходило на весьма малоразмерном карнизе, обрывавшемся отвесной стеной в глубокую, покрытую светящимся мхом пещеру. Это значительно сокращало доступный Хельге арсенал оплеух и тем более крайне осложняло работу с двуручным мечом, что, возможно, и спасло жизнь грязного червяка в первые мгновения.
– Ну и нахрена ты это сделал, заморыш?! – голос Хельги сегодня звучал особенно грозно – сказались пересохшая в процессе погони глотка и целый арсенал ничуть не позитивных эмоций, каждая из которых на разный лад убеждала хозяйку продолжать бить червяка, пока он все органы не выплюнет.
– Да я… а хрен его знает, – сказал он противным мягким южным акцентом и истерически захихикал. Хельга схватила его за подбородок и дёрнула его гнусную крысиную морду так, чтобы он смотрел ей прямо в глаза – обычно это помогало привести собеседника в чувство, но этот заржал сильнее, а потом в один удар сердца переменил настроение и принялся орать на неё, – Ну чего тебе от меня, тварь мехожопая! А?! Ну убей меня, сука, убей давай! Убей! Убеееееееаааааай! – даже в таких потёмках было заметно, как глаза задохлика блестели с каким-то неестественным рыжим отливом. «Рехнулся. Ну просто великолепно!»
– А ну рот закрыл, гад подколодный!
«Увещевание» подействовало, и задохлик принялся поскуливать, роняя слёзы прямо ей на ладонь. Почему-то от этого ей стало вдвойне противно, и Хельга убрала руку от его лица. Ситуация окончательно перестала напоминать реальность. Предстояло понять, что теперь со всем этим делать.
Дорога назад заняла в два раза больше времени, так как ни воительница, ни задохлик никуда не торопились. Последний так вообще уверял, что больше выходов в той пещере не было, а на вопрос «как же тогда туда попала выверень?» лишь недоумённо хмыкал. После того, как понял-таки, о ком говорит Хельга. Язык общинников и южан отличался не сильно, но некоторые вещи различались по звучанию настолько, что без труда их было не узнать. Например, наименование злобных ящериц размером с откормленного медведя, с длинной