в последний раз. Говорят, у вас в темницах его не очень видно.
– Ага, как же! Начнём с того, что в темнице я просижу не дольше дня. Твой родственничек мигом меня оттуда выкупит. Не ахти какие денежки, а урок дороже преподать. А закончим…
– Какой родственничек?
– Красавчик Рагнар, какой ещё? Ты не к нему в гости приехала разве?
На несколько ударов сердца Хельга впала в откровенный ступор: какой ещё Рагнар, откуда здесь мог взяться какой-то её родич? Лишь чуть погодя женщина поняла, что задохлик говорит о каком-то другом жителе северных народов, по необъяснимой причине обосновавшемся в этих пропахших одновременно всеми мерзкими запахами краях. Возмущение закипело в ней, но тут же угомонилось.
– Ты… кретин, – женщина вздохнула и принялась искать удобное место для того, чтобы переждать ночь. Подальше от вонючей туши.
– Спасибо, мне говорили! – кажется, гадёныш осклабился. Освещение не позволяло разглядеть его гнусную физиономию, больше всего напоминавшую крысиную морду. – Так вот, вряд ли кто-то во двор явится. Я особо не разглядывал, но он совсем заросший, между глухими стенами без окон, стало быть, ничейный. Или, скорее всего, принадлежит тем, чьим делам такая глухая обстановочка способствует. Так что, если кто-то не придёт проведать зверушку, то мы с тобой можем новую подземную семью заводить и думать, чем бы нам питаться, когда виверну доедим.
Хельга не знала, какая мысль была ей более противна – о том, чтобы сожрать выверень, воняющую как десяток полуразложившихся глоблинов, или о создании семьи с этой вот помесью крысы и человека. Общинница поёжилась. С одной стороны, этот задохлик действительно знал город лучше неё и мог оказаться прав. Но точно так же он мог пытаться спасти свою шкуру – на поверхности его ничего хорошего не ждало. «Но какие у него есть альтернативы? И как понять, говорит он правду или брешет? Разве что пугнуть его хорошенько…» Конечно, воительница выдохлась как телом, так и духом. Хотелось завалиться в кровать и проспать до солнца в зените, но кровати в наличии не было – только прохладный камень и гадёныш в нескольких шагах, который может и прирезать во сне. И даже скорее всего так и сделает. Женщина лениво поднялась на ноги и подошла к нему, развалившемуся на камнях, не дождалась какой-либо реакции и с чувством пнула заморыша по бедру. Тот взвизгнул, мигом откатился в сторону, сел и возмущённо пропищал:
– Да чего я теперь-то тебе сделал? Вы, засранцы мехожопые, кроме как пинками да угрозами, по-другому общаться не умеете? Ты не могла меня окликнуть просто?
– Много чести тебе! Может быть, тебя ещё по имени звать? – не получив ответа, помимо недовольного нечленораздельного бурчания, Хельга продолжила, – Если люди во двор не явятся, какие варианты у нас есть?
– Ну, ты можешь меня подсадить, я прыгну с твоих плеч, может быть дотянусь до края прорехи, вылезу и приведу подмогу, – женщине не надо было видеть морду гадёныша, чтобы понять, как гаденько тот сейчас улыбается.
– Нет уж – лучше ты меня