полчаса назад эсэмэску скинул. В гости пригласил.
– И тебя тоже? – почти не удивляясь, всё так же глядя на покойника, проговорила Нина.
– Что значит «и тебя тоже»? – Алла первой перестала таращиться на мёртвого. Упёрлась ледяными зелёными глазищами в голубые радужки Нинель.
Нина взглядом ответила больше, чем словами:
– Что слышала! Не повторяю!
– Ах, значит, вот так?… – пробормотала брюнетка. И снова отвернулась от почти землячки. – Обеих, значит, на свидание пригласил… – И резко отодвинулась от бывшей товарки. – Но ты была тут первой, Нинка! Я вошла – ты из спальни выходила!
– И чо?! – аж задохнулась от возмущения Нинель. – Ты чо, дурища?! Очумела?!!
– А вот не «чо»! – отпрыгнула от Ивашовой коллега по постельному промыслу. – Ты из спальни выходила! Я сама видела!
Нинка разъярённо подалась всем корпусом вперёд.
– Да что ты видела?! – забрызгала слюной. – Чего ты видела?! Я в эту спальню, – указала на кровать и тело пальцем, – даже не входила!! Хотела войти и постель поправить, да не успела! Ты пришла!
– Ой-ей-ей, – ернически покачала всклокоченной головой товарка. – Какие мы все здесь невинные…
– Какие есть! – созналась Ивашова. – Но чужого вешать на себя не будем!
– Не, не, подруга… – пятясь из комнаты, покачивая головой и выставляя вперёд растопыренные пальцы, забормотала Алла. – Я умываю руки, меня здесь не было.
Перешагнуть порог спиной назад содержанка не успела. У боевой и опытной коллеги реакция лучше оказалась. Нинель выбросила пятерню вперёд, схватила Аллу за растрёпанные волосы и резко дёрнула к себе! Почти воткнула лицо в лицо и, ёрзая глазами по бледной физиономии подруги подколодной, зашипела:
– Слушай сюда, шкура. Я сейчас вызываю ментов, ты подтверждаешь, что зашла сюда сразу же после меня. Поняла?!! Я спрашиваю – ПОНЯЛА?!
– А откуда мне знать, что я зашла сразу после тебя? – проскулила Алла. – Отпусти! Мне больно…
– А будет ещё больнее, – не отпуская волосы брюнетки, пообещала распаленная блондинка. – Я тебя сейчас космами к батарее привяжу и сидеть заставлю!
Содержанка застонала:
– Господи… какая была, такая и осталась – деревенщина! За «деревенщину» Дубовой маленько прилетело. Не по лицу, всего-то лишь поддых и с левой. Но больше подколодная не обзывалась.
– Хорошо, хорошо! Нина, отпусти! Пожалуйста!
– Вот то-то же, – хрипло произнесла Нинель. Разжала пальцы. – Садись в зале и жди, пока тебя не спросят.
– О, Боже… Какая дичь, какая глупость… – массируя кожу под волосами, поморщилась Алла. – Тебя ж посадят, Нинка…
– С чего это вдруг? – прищурилась товарка, вздымая натруженным дыханием арбузные груди под расхристанным платьем. – Я была здесь три минуты… может быть, четыре до того, как ты заявилась. Грохнуть Палыча, перетащить его на постель, прикрыть и ещё…
– Дура! – перебила содержанка. – У тебя сколько приводов было, Нинель?!
– Нууу… – путана всерьёз задумалась, –