неведомого гигантского растения. Временами стены были ажурными от окон неправильной формы, и тогда Алька шла в сумерках, а временами приходилось нырять в кромешный мрак и идти почти наощупь. Им попадались крагхи… вернее, бывшие крагхи. Молча кланялись Альке, и также спокойно шли мимо. Мужчины, женщины. Иногда Алька видела стражников, узнавала их по кожаным доспехам – уж что-то, а это не изменилось. Потом они подошли к высоким резным дверям, двустворчатым, в форме арки, перед которыми навытяжку стояли стражи. Манни быстро обменялась с ними взглядами, и решительно распахнула перед Алькой двери.
Чувство было такое, словно прыгнула с обрыва в ледяную воду.
Яркий свет ударил в глаза. Громкие разговоры… Какие-то люди, сидящие за длинным столом. Алька отшатнулась, инстинктивно прячась в тех мягких сумерках, что царили в коридоре, но ее уже заметили, воцарилась тишина.
Она растерянно пошарила взглядом, увидела, как сидящий во главе стола Сантор поднялся и двинулся к ней.
Самый обычный мужчина. Статный. Хорош собой.
Мелькнула неуместная мысль – наверное, крагхи старели медленнее людей, потому что Сантор выглядит так, словно ему нет и сорока, а на самом деле он гораздо, гораздо старше…
– Алайна, – он уже был рядом, протянул руку, – хорошо, что ты пришла. Идем.
Она совсем растерялась. Снова пестрая, незнакомая толпа. Все ее разглядывали, щекам стало жарко, а перед глазами все плыло. Алька оперлась на руку Сантора, и он неторопливо повел ее к столу.
– Садись. Тебе нужно поесть, – тихо сказал отец.
Алька уселась на свободный стул, сообразила, что ее место как раз по левую руку от повелителя. Осторожно оторвала взгляд от пустой пока тарелки… и дыхание застряло в горле.
Напротив сидела тварь и смотрела на нее. Тварь с лицом Авельрона. Сердце замерло, потом заколотилось с удвоенной скоростью. Она растерянно глянула на отца… как же так? Он не видит? Не замечает чудовища?
– Алайна, – тихо позвал Авельрон, и наваждение схлынуло.
Альке захотелось уронить лицо в ладони и расплакаться. Это ведь Рон, теперь это точно Рон! Настоящий и живой. Как говорил Сантор, Эльдор сделал все, чтобы ее брат жил… А она…
– Аля, – тихо повторил брат, – пожалуйста… это я. Теперь это я.
Сантор шумно придвинул свой стул. Алька рассеянно наблюдала, как ей в бокал наливают вино. Пить… не хотелось совершенно. Разговоры за столом возобновились. Стук столовых приборов. Запахи пищи, от которой почему-то подташнивает. Ей поначалу казалось, что на нее будут глазеть, что будут обсуждать – но вышло так, что никто не обращал внимания. Алька осторожно посматривала на то, как Авельрон ловко пользуется ножом и вилкой, какие у него худые, жилистые руки. Сантор время от времени спрашивал какую-то малозначимую ерунду, вроде «хорошо ли посолен лехиор». Алька смиренно кивала, ковырялась в своей тарелке и едва ли съела несколько кусочков. Она как будто бы и была голодна, но кусок не шел в горло.
– Как ты себя чувствуешь? – негромко спросил Авельрон.
Алька