со всей округи. На поминках ели испеченные ею пироги. Отпевали матушку заочно в одном из вологодских храмов.
6. «Огонь и смерть в краю родном»
(1918–1919 гг.)
Вскоре после переворота, происшедшего в Петрограде в октябре 1917 года, власть в Вологде перешла в руки большевиков. Была разогнана Вологодская городская дума, другие органы самоуправления. Остались только большевистские Советы. К лету 1918 года появилась губернская чрезвычайная комиссия (Губчека). Революционный порядок в губернии наводил присланный из столицы комиссар Кедров[15]. Вот один из характерных приказов того времени.
Приказ
Ревизии народного комиссара М. С. Кедрова
26 июня 1918 года (г. Вологда)
1) Распустить нынешний состав городской думы и управы без назначения новых выборов.
2) Все права и обязанности распущенной городской думы и управы г. Вологды передаю Вологодскому совдепу и его исполкому.
<…>
6) В случае несдачи дел, саботажа немедленно арестовать и препроводить в Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией в гор. Москву, а в случае контрреволюционных выступлений или покушений со стороны членов думы, управы или их служащих приказываю не останавливаться перед крайними мерами на них воздействия вплоть до немедленного расстрела тут же на месте.
7) Для приведения в исполнение сего моего приказа оставляю в гор. Вологде облеченную соответствующими полномочиями коллегию по ликвидации Вологодского городского самоуправления в составе т.т. Ленговского, Упит, Христофорова, Шаммес, Ротмерича и Берзина.
Народный комиссар Михаил Кедров.
Управляющий делами ревизии А. Эйдук.
Секретарь Фраучи[16].
О жестокости Михаила Кедрова и его жены Ревеки Майзель ходили страшные слухи. Стоявший на запасном пути вагон, где они жили, пользовался мрачной славой.
Аресты в городе шли днем и ночью. Солдаты врывались в дома, переворачивали всё вверх дном, искали драгоценности, ценные вещи. Арестовывали дворян, офицеров, полицейских, купцов, чиновников, священнослужителей, мещан и кого угодно. На улицах то и дело можно было видеть, как конвой, состоявший обычно из солдат-латышей, ведет очередную жертву к гостинице «Золотой якорь», где разместился карательный орган большевиков – Губчека. Возвращались назад немногие. Люди исчезали. Зато в городе появилось много людей азиатской внешности. Выпущенные из каторжной тюрьмы заключенные бродили по улицам, пугая прохожих. Страшно было выпускать на улицу детей. Вообще, страшно было жить. Страх, как ядовитый газ, был разлит в воздухе, не давая спокойно спать, есть, работать.
Городские улицы были завалены мусором, отбросами. На вокзале лежал толстый, по щиколотку, слой шелухи от семечек. Не работал водопровод, стояла электростанция. Воду носили из реки. Керосина было не достать. В городе свирепствовали тиф, оспа.
Частная торговля была запрещена, прекратился подвоз продуктов.