обо мне, признайся, поэтому и видишь меня последним.
«Я убила тебя, за то, что ты перерезал горло Спартаку»
– Но это еще не значит, что ты меня так сильно ненавидишь. – Дориан сладко ухмыляется. Он живой! Не кукла, с фарфоровой кожей, а обычный человек, с невероятно притягательным взглядом.
«Я ни за что не выпущу тебя. Я хочу, чтобы ты гнил в том подвале!»
– А разве я просил о чем-то? – он спускается на несколько ступеней ниже и оказывается прямо надо мной, такой красивый, живой! – Ты умираешь, Аврора. А ведь могла бы стать одной из самых красивых Бессмертных девушек во всей Византии. Что скажешь, Лео стоил того, чтобы за него умереть?
«Да. Если нет его, то не будет и меня».
– В том-то и загвоздка, моя милая – Лео есть. Его ждет длинная счастливая жизнь с Саванной, а о тебе вскоре забудут все.
«Это уже не он… Чего ты хочешь от меня? Почему я говорю с тобой?»
– Это твое сознание, поэтому все вопросы к тебе. Я могу лишь предположить: возможно, ты не хочешь умирать, возможно, в глубине души в тебе существует та самая, необходимая для выживания эгоистичная частица, которая говорит с тобой через мой образ. А возможно ты просто влюбилась в меня, но никогда не позволяла себе даже думать об этом. – Дориан Блэк снова улыбается и нежно проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. – Аврора, милая, только в сказках о принцессах они не умирают. А ты, как бы мне не было жаль открывать тебе глаза – живешь в суровой реальности, где выхлопные газы почти отравили твое тело. Я бы мог тебя спасти, но я замурован в подвале собственного замка… Лео не помнит о тебе, отец вернется не скоро.
«Дориан, что я наделала?»
– Просто у хрупкой девочки-мечтательницы не хватило сил. Я провожу тебя Аврора в мир вечного сна, и мы будем счастливы. – Дориан Блэк притягивает меня к себе, и мы сливаемся в идеальном поцелуе.
Я слышу в последний раз, как кашляет мотор и проваливаюсь в темноту забвения, оставляя все, что когда-либо знала и любила.
Я умерла?
Глава 2. Парис
Лучше уйти тихо, иначе придется лгать, выкручиваться, хоть я это и умею, но делать не люблю. Девушка, с которой я провел ночь – хоть убей не помню, как ее зовут, может Демонике – еще крепко спит, а я стою над раковиной и смотрю на свое лицо. Аккуратно, без спешки отрываю посеревший пластырь с носа. Больно. Хотя, когда тот парень в Неоне врезал мне, было куда больнее. Я сам затеял драку, мне этого хотелось, необходимым было выпустить пар. Он смеялся над Авророй, рассказывал дружкам, какое нелепое у нее было лицо, когда она распласталась на полу в зале Церемонии. Черт возьми, да я и сам пару месяцев назад смеялся над ней и, кстати, так же схлопотал по роже.
В зеркальном шкафчике над раковиной нахожу пластырь и клею его на ушибленную переносицу, морщусь от мерзкого ощущения. Ну что скрывать – я красавчик, а эта полоска на носу делает меня еще привлекательней. Ну, прямо боец с улицы, девчонкам – вроде той, что осталась в спальне – я нравлюсь и даже очень, поэтому частенько