ее костлявые пальцы крепко, точно клещи, впивались в руку Ины. Девочка своими маленькими ножками едва поспевала за широко шагавшей спутницей.
Так они достигли третьего этажа и вступили в длинный коридор, освещенный тремя-четырьмя висячими лампами. По обе стороны коридора находились двери, ведущие в дортуары, то есть спальни, воспитанниц. Перед одной из них Эмилия Федоровна остановилась перевести дыхание; воспользовавшись этим, Ина подняла голову и прочла надпись, четко выведенную на прибитой к двери доске:
«Дортуар младшего класса»
Костлявые пальцы госпожи Бранд по-прежнему цепко впивались в руку Южаночки. Девочка попробовала сделать усилие и освободиться, но – увы! Это не помогло. Клещи только вцепились еще сильнее. Потеряв терпение, Ина изо всех сил дернула руку и резко выкрикнула:
– Да отпустите же меня наконец! Я не баран, которого тащат насильно!
– Ты не баран, а глупая, дерзкая девчонка, которую следует примерно наказать! – задыхаясь от гнева, прошипела госпожа Бранд и, широко распахнув дверь, втолкнула в нее Южаночку.
Девочка очутилась на пороге длинной комнаты, слабо освещенной зеленоватым светом ночника. Она увидела около сорока кроватей, расставленных четырьмя правильными рядами. На каждой из них лежала спящая фигурка в белой кофточке и таком же чепце.
Что это были за фигурки, Южаночка не успела хорошенько разглядеть, так как едва она очутилась в дортуаре, как Эмилия Федоровна схватила ее за плечи, подтащила к смутно белевшей в полумраке печке и, толкнув девочку лицом в угол между стеной и печкой, прошептала со злостью:
– Наконец-то я добралась до тебя, скверная, дерзкая девчонка! Я буду наказывать тебя до тех пор, пока ты окончательно не исправишься! Поняла? Изволь же не выходить из угла до тех пор, пока я не приду за тобой! – и, помахав своим костлявым пальцем перед носом Южаночки, негодующая Эмилия Федоровна удалилась из дортуара.
Глава VII. Песенка пробуждения. Южаночка осталась одна
Лишь только за госпожой Бранд закрылась дверь, девочка стремительно повернулась лицом к белым фигуркам, стараясь разглядеть их в полумраке. Оказалось, что это были спящие девочки приблизительно одного возраста с ней.
Ина обладала горячим, пылким воображением. В детстве она со страстным увлечением слушала сказки, которые ей рассказывали покойные родители, няньки и ее верные друзья-солдатики.
Особенно запала ей в душу одна из них, в которой двенадцать спящих царевен, зачарованных злой колдуньей, просыпаются от песенки молодого пастушка, явившегося в темное подземелье Бабы-яги.
Сейчас, при виде огромной темной комнаты и стольких спящих девочек, Ина неожиданно вспомнила эту сказку. И в тот же миг веселая шаловливая мысль промелькнула в ее головке: «А что, не разыграть ли мне роль освободителя-пастушка?»
И прежде чем здравый смысл пришел на помощь девочке, она скрестила руки на груди, прислонилась к печке и, лихо тряхнув кудрями, запела негромким, мелодичным го лоском:
В