потом звук открываемого замка. Эндрю вернулся. Я подбегаю к двери, прыгаю на него, обнимаю, обвиваю ногами его талию и крепко целую. Ногой он шумно захлопывает дверь и тоже обнимает меня. Все это время мы не размыкаем губ.
– Ты что? – наконец спрашивает он, прекращая поцелуй.
– Это я от волнения.
Ямочки на его щеках становятся еще глубже.
Рук я не разжимаю. Эндрю несет меня через гостиную в кухню.
– Жаль, я не могу пораньше отвезти тебя домой, – говорит он, укладывая меня на барную стойку.
Мои ноги задраны. Эндрю встает между ними, бросая ключи.
– Только давай без приступов вины, – говорю я, чмокая его. – Если я задержусь в Северной Каролине, то обязательно начну скучать по Техасу.
Эндрю улыбается, но чувствуется, мои слова не убедили его.
– Ты не торопись с принятием решения, – говорит он. – Но я очень хочу, чтобы ты выбрала, где мы будем жить. И не надо из-за меня выбирать Техас. Я люблю маму, но у меня не будет такой тоски по дому, как у тебя.
– Откуда ты знаешь?
– Я ведь успел пожить самостоятельно. А у тебя, пока ты не уехала из Роли, такого шанса не было. – Он улыбается, тихонечко делает шаг назад и добавляет: – И потом, у тебя сильно повышен гормональный фон. Он действует на психику и все такое. Я не буду перечить твоим словам и выполню все, о чем ни попросишь. Не собираюсь с тобой спорить.
Игриво пытаюсь лягнуть его, но промахиваюсь.
Эндрю наклоняется ко мне, задирает рубашку и прижимается теплыми губами к моему животу.
– А что скажет Билли Фрэнк? – спрашиваю я. – Если ты снова покинешь его, он тебя больше не возьмет.
Эндрю смеется и идет к кухонному шкафу. Я поворачиваюсь, чтобы видеть его. Теперь я сижу на кромке, болтая ногами.
– Билли Фрэнк – мой давнишний босс. Мы впервые встретились, когда мне было шестнадцать, – говорит Эндрю, доставая пачку хлопьев. – Мы с ним, считай, как родственники. Это тебе не какая-то там тупая работа, на которую можно взять кого угодно.
– А почему ты этим занимаешься?
– Чем? Ковыряюсь под капотами чужих машин?
Я киваю.
Эндрю заливает хлопья молоком и убирает бутылку в холодильник.
– Люблю возиться с машинами. – Он набивает себе рот размякшими хлопьями. – У меня это что-то вроде хобби. И потом, люблю, когда денежный ручеек течет в банк.
Я ощущаю себя девчонкой-подростком. У меня нет работы. Эндрю, как обычно, улавливает мои чувства. Он прожевывает еду, потом говорит, тыча ложкой в мою сторону:
– Не надо так.
С любопытством смотрю на него, делая вид, будто не догадываюсь, как быстро он меня раскусил.
Эндрю сидит рядом со мной, упираясь ногами в блестящие металлические кружки стоек, которыми стол крепится к полу.
– Ты понимаешь, что ты тоже работаешь? – спрашивает он, искоса поглядывая на меня. – В тот вечер, когда мы выступали в баре «У Леви», мы огребли четыреста баксов. Четыреста баксов за вечер,