мужчина и приложился к бутыли, которую до этого пытался игнорировать, однако выбитая пробка как бы подначивала: «вопрос времени».
– Следовало думать об этом раньше, – сказала я.
– Думал.
– Но соблазн оказался слишком велик, да?
– Не напоминай. – Возможно в его следующем вздохе отразилось раскаяние. – Не вскрывай рубцы, Луночка.
И я ужалила, как только смогла (а яда скопилось достаточно), воскликнув, что он продал меня, отдал и предал. И Ян перебил оправданиями и ответными криками, что никого он и никогда не предавал, ибо в верности и защите не клялся, а на озвученную некогда просьбу выдвинул беспрекословный отказ.
– Ничего я тебе не обещал, Луна, – подчеркнул мужчина. – Мог лишь спасти…
– Но пожелал того не делать.
– Именно!
– Из-за денег, – усмехнулась я.
– Из-за принципов, – поправил он. – Из-за себя, из-за тебя, из-за мира, в котором мы с тобой живём, и из-за мира, в котором мы уже не живём и жить никогда не сможем. Ты попрекаешь меня за мой выбор, но в своём выборе я всё ещё не сомневаюсь…Ведь ты рядом.
И это ударило сильней всего. Больней всего. Женщин колит отсутствие борьбы за внимание и убеждённость в завоёванной (однажды и единожды) территории (несмотря на возможность отвоевать эту территорию).
– Я изъявляю желание стать женой знакомого тебе господина, – уверенно отбила я (припоминая первую встречу с Ману). Так уверено, что Ян поперхнулся. Это дословный пункт из подписанного договора.
– Да что ты говоришь? – посмеялся Хозяин Монастыря. – Мой ответ: нет. Нет и разговор окончен.
– Но у меня есть право. Ты не можешь отказывать. У меня есть право…
– Луна, радость, заложи в свою светлую головку следующую мысль…Я здесь главный! Ещё не поняла? Монастырь строил я. Права для послушниц придумывал я. Хочу – отказываю. Хочу – изгоняю. Что я хочу – то и делаю.
В этом твоя беда. Ты заигрался. Ты запутался в собственной безнаказанности. Ты уверовал сам в себя.
И я повторила, что изъявляю желание стать женой важного господина.
– Можешь изъявить желание стать моей женой.
На то я умолкла. Упёрлась в ничего не выражающие глаза и в шёпоте потребовала объяснений.
– Если попросишь… – добавил Ян. С проявившейся вмиг – отвратительной – улыбкой ровных зубов.
– Что это значит?
– Я искал и до сих пор ищу жену. Ты знаешь и помнишь, – ответил мужчина. – Если попросишь – возьму в жёны тебя.
– Если попрошу…? – повторила я.
Мужчина самодовольно кивнул:
– Если попросишь.
– О, я попрошу… – слова в шёпоте спрыгнули с моих губ, – я попрошу, Ян…
Ты заигрался.
– …я попрошу тебя пойти к чёрту! Пошёл ты, Ян!
Он захохотал.
– Пошёл ты со своим Монастырём, пошёл ты со своими принципами, пошёл ты со своими послушницами, просто пошёл ты сам!
Остыл и загрустил. И опять начал веселиться. Он был пьян, хотя мысли его были трезвы. И повторил:
– Я могу