и скорее принеси сюда.
– Слушаю, ага! – почтительно ответил тот и бросился вон из пещеры.
Через минуту он уже снова был здесь, с полной шапкой студеной ключевой влаги. Ara-Керим быстро сорвал папаху с бесчувственно распростертого перед ним мальчика, чтобы смочить ему лицо и голову водой, и вдруг… Неожиданный крик, вырвавшийся из груди всех троих горцев, огласил низкие своды пещеры.
Из-под высокой бараньей папахи длинными змеями выскользнули две черные, глянцевитые девичьи косы и, струясь, упали на тонкий стан юного путника.
Перед Керимом и его друзьями лежала красивая девушка или, вернее, девочка-подросток того настоящего кавказского типа горянки, которые встречаются только в лезгинских аулах Дагестанских гор.
В ту же минуту, словно разбуженная этим неожиданным криком, девочка пришла в себя и открыла глаза… Ни страха, ни испуга не выразили они, эти два черных, горящих как звезды глаза, при виде троих незнакомых мужчин.
– Где я? – спросила черноглазая девочка по-лезгински, останавливаясь взглядом на мужественном лице красивого горца.
– В Уплисцихе, красавица! – отвечал тот. – В пещерном городе, где жил когда-то могучий и смелый народ картли…
– Кто вы? – снова обратилась она с вопросом к Кериму, едва расслышав его ответ.
Неуловимая улыбка пробежала по лицу горца.
– Разве ты не знаешь, красавица, что в горах Кавказа не спрашивают имени встречного? Ведь я не спрашиваю тебя, почему ты, девушка, носишься в такую ночь в горах, одетая джигитом.
– И напрасно! – вскричала девочка, и ее черные глаза сверкнули чуть заметной усмешкой. – Только барантачи и душманы скрывают свое имя… А я – я племянница знатного и известного русского генерала князя Георгия Джавахи и его приемная дочь, я могу сказать мое имя: меня зовут Нина бек-Израил. Слышал, ага?
И на бледном личике девушки отразилось столько гордого достоинства, что горцы невольно должны были убедиться, что она сказала правду и что это дитя принадлежит к знатному аристократическому роду.
– Я не останусь в долгу у тебя, княжна, – произнес со своей обычной тонкой усмешкой Керим, – и тоже назову себя, чтобы не слышать от слабой женщины, почти ребенка, упрека в трусости. Не простой барантач пред тобой, красавица. Я – Керим-Самит бек-Джемал, из аула Бестуди.
Едва молодой горец успел закончить свою фразу, как бледное личико девочки покрылось густым, ярким румянцем.
– Бек[14] Джемал-Керим, вождь душманов? Глава разбойничьих шаек, наводящий ужас чуть ли не на весь Кавказ? Тот, за поимку которого назначена огромная сумма, которого ищут казаки в горах, для которого давно приготовлена тюрьма, Керим-Джемал-ага – это ты?!
– Я! – спокойно произнес красивый горец и, скрестив руки на груди, посмотрел прямо в лицо Нины, как бы наслаждаясь произведенным на нее впечатлением.
– Ты? – только и могла выговорить княжна. – Ты – Керим, тот Керим, который грабит мирных путников, врывается