началось с жесткого «нет». Тур Ланге, датский преподаватель в Москве с глубокими литературными интересами, попросил о встрече с Толстым и получил категорический отказ. Момент оказался неподходящим.
Забавно, что в Россию Ланге попал, можно сказать, благодаря другому Толстому. В качестве одной из мер по борьбе с радикализацией молодежи министр образования при Александре II Дмитрий Толстой в начале 1870‐х провел реформу образования. Реформа предполагала повышение роли классических языков – латыни и греческого – и превращение их в «защитную стену» против опасных мыслей и идеологий. Компетентных отечественных учителей не хватало, пришлось прибегнуть к внешней помощи. Четверо молодых датских филологов, прельстившись предложением, отправились в Россию преподавать языки и античную культуру. Одним из них и был Тур Ланге.
Тур Ланге (1851–1915) прибыл в Москву в 1875 году, чтобы поступить на должность преподавателя в так называемый Катковский лицей – учебное заведение для дворянских детей, а также в Лазаревский институт восточных языков. Это было золотое время русского реализма, и Ланге быстро погрузился в новую литературу. Помимо преподавания, он занимался собственным сочинительством и переводами – в частности, русской и украинской народной и авторской поэзии. В 1880 году он присутствовал на открытии памятника Пушкину и вблизи видел Достоевского («среднего роста, худощавый мужчина с резкими, очень неправильными чертами лица и тощей рыжеватой бородкой, которая уже начала седеть»15) и Тургенева («с грубыми конечностями и широкоплечий, высокий, красивый, уже немного согнувшийся»16).
Толстой отказался от участия в празднествах, поскольку считал подобный тип чествования писателя «неестественным», поэтому в книге Ланге «Fra Rusland: Skildringer og Stemninger» («Из России: описания и настроения», 1882) о нем упоминается лишь вскользь. Однако пройдет совсем немного времени, и Ланге окажется глубоко вовлеченным в различные толстовские проекты. Для датского перевода «Севастопольских рассказов», выполненного полковником В. Герстенбергом (1884), он написал предисловие, в котором Толстой представлен как наиболее, пожалуй, выдающийся ныне живущий русский автор, который, впрочем, к сожалению, заблудился на чужом поле17. В собственный переводной сборник «Wesnà: Skildringer og Stemninger fra den russiske Litteratur» («Весна: описания и настроения из русской литературы», 1886) Ланге включил Толстого наряду с Дмитрием Григоровичем, Николаем Успенским, Тургеневым и Достоевским. Выбор Ланге пал на рассказы «Три смерти», «Набег» и две главы из повести «Казаки».
Помимо собственно художественного текста, Ланге дает биографические сведения о писателях. Толстого как автора в «Войны и мира» и «Анны Карениной» он возносит до небес. В плане психологической глубины «Анна Каренина» ничуть не хуже романов Достоевского и при этом написана более доступно и менее изощренно: «Толстой выводит на первый план живых, обычных людей, а не исключения и отступления от нормы […]»18.