Cобрание стихотворений 2002-2020. Игорь Вишневецкий

ветвях.

      Вы учились оттенкам сумерек, я же глядел в иссушавшее

      солнце Северной Африки и стал точно рыжий песчаник

      звонких её городов.

                На мне резцом выводило

      бестенные лозы и вспархивающих птиц,

      пока я смотрел, как за холмами,

      покрытыми крапом олив, зеленеет и плавится небо Сахары

      точно раскрытая книга миров, в которой ещё напишут —

      но уже не ваши – слова.

      Ваше время – прохладный вечер, а моё – выпуклый день.

      Для меня – шелест злаков и волны цикадьего треска.

      День, блеснувший на пёстрых, покатых, расплавленных

                     крышах Москвы.

      Чей яркий закат провожаешь, сощурясь

      с карнизов Нью-Йорка,

           с плосковерхих чешуйчатых

                ящериц-башен Мекнéса.

      Неужели степей суходувы станут глуше?

      Или кварц, что резал ладони спрессованным шумом у самого

                входа в пустыни, – вдруг превратится в глину?

      И цепкое тело утратит упругость и жилистость

      от того, что никто из вас не целил – как я —

           в лицо изумлённому зверю? И не видел

                крови, забрызгавшей снег?

      Я уже пересек теннолиственные Аппалачи,

           стылые Альпы, горячий

                безводный Атлас,

      жилище дэвов – Памир, сгорал от подкожного пыла

           у горных озёр, где не водится

                даже рыба,

      не то чтобы плыть человеку, встречал жадногубую смерть

           в платановых рваных аллеях —

                нет ничего на свете,

      чего б я не знал и не видел.

      Когда я прочитал всех ламентов рост в дубравах дремлющих

                     предков,

      в буквах резной травы, в клейнотах фосфорных лун

      и когда задышал, как они, в полный щебет солнцем сквозь

                     пепел, —

      то, услышав слова «побеждающий смерть», вы запомнили

                только: «смерть».

      Разделим пространство и время, и прочее: вам – немота

      (с оттенками отсветов, эха), мне – прорастающий шум,

      захватывающий весь регистр,

                вам – вчера и сегодня, мне – завтра.

      Оно уже шелушится

      под кожей – невидимо вам.

16–19 июля 2002. Милуоки

      II

      Первоснежье

      (2004–2007)

       I. «Когда мне стало сорок лет…»

      Когда мне стало сорок лет,

      я увидал засветный свет,

      и стало зренья волокно —

      всё белое – темным-темно.

2004

       II. «Как я боялся – о! – окаменеть…»

      Как я боялся – о! – окаменеть,

      стать формою, которой бы дивились,

      а вышло: тени зримые смесились,

      и немота вошла (уже) в меня на треть.