радикально-левого профсоюзного движения и служил в армии и что он был слишком уж хладнокровен во время допроса. Рассерженный этими упрощениями, Нильсен написал собственную пародию на все эти таблоидные заголовки через неделю после своего ареста:
МОНСТР-КОММУНИСТ ЗАМАНИВАЕТ МОЛОДЫХ МУЖЧИН НА СМЕРТЬ В ГОМОСЕКСУАЛЬНОМ ДОМЕ УЖАСОВ
Деннис Эндрю Нильсен, 37 лет, однажды замеченный в тесных связях с милитаристским движением и Социалистической партией рабочих (а также личный сподвижник Кена Ливингстона), появился сегодня в Олд-Бейли, чтобы предстать перед судом по подозрению в пятнадцати убийствах и девяти покушениях на убийство.
Нильсен, бывавший в Восточном Берлине, пришел в суд в темном костюме и галстуке. Он казался совершенно безразличным и не выказывал ни капли эмоций, пока зачитывали обвинения. Как оказалось, Нильсен, неудачник и экстремист, агитатор профсоюза, жестоко расчленял своих беспомощных жертв прямо у себя на кухне и затем сжигал их тела на глазах у соседских детей.
Считается, что в процессе конфликта с рестораном «Гарнерс Стейк-Хаус» он «заставил» весь рабочий персонал кадрового агентства занести в черный список вполне законные вакансии. «Он всегда держал нас в страхе», – сказал сотрудник кадрового агентства. Притворяясь внешне уважаемым человеком и борцом за гражданские права, ночами он рыскал по улицам Лондона в поисках будущих жертв.
Юмор его, пусть даже неуместный, по крайней мере облегчал для полицейских составление каталога его убийств всю следующую неделю. Полицейских порой, как и всех нас, точно так же шокируют подобные истории, особенно если излагать их таким сухим и безразличным тоном. Чемберс, Джей и Нильсен безостановочно курили втроем на протяжении всех допросов, из-за чего некурящий Рональд Мосс еле дышал в их дыму. Мосса услышанное заметно расстраивало. Нильсен рассказал о том, как разрезал тело в ванной на маленькие кусочки не больше нескольких дюймов в длину и смывал потом эти кусочки в унитаз. Когда он спросил, что ему следует делать с сигаретными бычками в камере, поскольку пепельницы у него там не имелось, ему посоветовали смывать их в унитаз. Он ответил, что когда он делал так в последний раз, его за это арестовали. Можно простить полицейским нервный смех, принесший им в этот момент некоторое облегчение. Им это было необходимо. Они не понимали, что за человек перед ними, и радовались любой передышке, лишь бы отвлечься хоть ненадолго от этого абсурда. Кто он? Как он мог? Какой у него мотив? Как он сумел избегать подозрений так долго? Почему он так много им рассказал? Почему его долгое и живописное объяснение вызывало у полицейских приступы тошноты, в то время как сам он относился к этому так спокойно? И, наконец, почему, несмотря на его очевидную самоуверенность, заносчивость и раздражающее упрямство, он не был им неприятен? Как-то невольно детективы Чемберс и Джей начали по-дружески называть его «Дес».
Бесспорно, одной из главных причин