тошнотворный запах, который, как Кэттран знал, не походил на обычный запах экскрементов. Он сказал Оллкоку:
– Я, может, работаю с дерьмом не так давно, но даже я знаю, что так оно не пахнет.
По правде говоря, он был уверен, что это запах гниющей плоти. Пол канализационного тоннеля был покрыт странной серо-белой субстанцией сантиметров двадцать в высоту, состоявшей из тридцати или сорока разноразмерных кусков сгнившего мяса. Прямо на глазах у Кэттрана из трубы, ведущей к дому, вывалилось еще немного этой же субстанции. Его это не на шутку встревожило, и он понял, что должен сообщить об этом начальству. Он вернулся в дом к семи вечера и позвонил менеджеру, Гэри Уилеру, чтобы рассказать о своих догадках. К тому времени вокруг него собрались все жильцы дома и слышали весь разговор. Моника и Вивьен вышли из своей комнаты, с чердака спустился Дес Нильсен. Уилер ответил, что нужно будет провести более тщательную инспекцию утром, если жильцы не против подождать, но полицию пока вызывать не стоит – на случай, если это окажется ерундой и они найдут затору подобающее объяснение. Кэттран положил трубку и спросил у Нильсена:
– У вас есть собака, так? Вы, часом, не смываете собачью еду в унитаз?
Нильсен ответил, что ничего подобного не делал, но это предположение подсказало ему дальнейший курс действий.
Он уже написал жалобу в «Эллис и Ко», датированную сегодняшним числом и касающуюся проведения в доме «надлежащего техобслуживания», чтобы жизнь съемщиков оставалась «терпимого качества». В особенности он жаловался на плохое освещение в зонах общего пользования и на то, что «когда я смываю у себя в туалете, унитаз на нижнем этаже переполняется. Похоже, в сливе образовался затор, отчего в доме неприятно пахнет». Пытался ли он этим письмом продемонстрировать, что не меньше остальных озадачен происходящим, и таким образом снять с себя подозрения? Или же он просто хотел, чтобы все закончилось как можно быстрее? Похоже, он и сам запутался, испытывая по этому поводу противоречивые чувства. Он отчаянно хотел выжить, однако желание освободиться от этого невыносимого кошмара, возможно, оказалось в итоге сильнее. Этот внутренний конфликт мучил его вплоть до полуночи. Только тогда он наконец принял решение.
Еще до его ухода Кэттран отвел Оллкока и Нильсена в канализацию, чтобы снова взглянуть на затор в трубе. Там он заметил вслух, что субстанция похожа на мертвечину. Нильсен поднялся к себе на чердак и долго думал. В полночь он спустился в люк опять, подсвечивая себе путь фонариком. При нем был пакет для мусора. «Я собрал останки тел и выбросил их возле забора в саду», – написал он позже.
Я планировал пойти в супермаркет или в «KFC», чтобы купить пару фунтов куриного мяса. Потом я бы вымочил их и порезал на куски подходящего размера, оставив при этом узнаваемые крылья и кости. Утром при исследовании останков в трубе они бы обнаружили, что ночью у сантехника просто разыгралось воображение. Полиция и «Дайно-род» быстро потеряли