момент я мало что соображал, мне хотелось ещё поспать, чтобы окончательно прийти в себя.
– Книгу пишу, – не найдя ничего лучше, мне пришлось сморозить такую глупость.
– Покажешь? – её голос звенел в голове, хотелось, чтобы она скорее ушла.
– Потом, – я отмахнулся от неё, перевернувшись на другой бок.
– Ого! И ноутбук! – дело было плохо, мне пришлось быстро распрощаться со своим похмельем и соскочить с кровати.
– Если ты кому-то расскажешь, то больше никогда не увидишь рассвет, – наверное, с похмелья и сонный я уже потерял всякую привлекательность, которой пользовался, пока она была пьяная, потому Сабля замолчала и испуганно посмотрела на меня.
– Можно мне только кое-что напечатать? – она была похожа на маленького испуганного ребёнка, но никак не может понять, что на меня такие методы не действуют: слишком долго её знаю.
– Печатаешь молча, про всё, что ты здесь видела, никому не говоришь, – я надеялся на честный обмен: она пользуется ноутбуком и принтером, но никому и ничего не рассказывает. Сабля кивнула, я вернулся в кровать.
Пальцы тарабанили по клавиатуре целую вечность, в голове звенел огромный колокол, птицы скребли по мозгу когтями – вот как это выглядело бы, если бы похмелье было одушевлённым существом. После этого она включила принтер.
– Знаешь, как им пользоваться? – мне хотелось, чтобы она быстрее убралась отсюда, я готов был сам распечатать ей что угодно.
– Разберусь, не тупая, – ответила она. Мне оставалось пережить ещё немного шума, ещё немного боли в голове.
Перед глазами, хоть я и был повёрнут к ней спиной, белый лист проползал и скрывался в огромном принтере, принтер шумел, давился бумагой, как собака на цепи, которую давно не кормили. Собака… В этот момент я вспомнил о собаке, которую Эля назвала Сашей. Почему Сашей? Никто не спросил, а она не рассказала. Перед глазами возникла мохнатая морда Саши, большие чёрные глаза, мокрый нос и… язык?
– Я ухожу, проводишь? – Сабля! Тварь! Мы ударились лбами, в глазах потемнело. – Придурок! – не знаю, сползла она с кровати или тут же соскочила и ушла – я ничего не видел, я был готов потерять сознание.
Дверь закрылась. Тишина. Во рту всё пересохло, голова звенела. Часы ноутбука говорили о том, что моё счастье не будет долгим: через сорок минут проснётся Эля и разбудит весь дом.
Сабля
Эля предложила всё забыть, радоваться тому, что нас назвали психами. Эля окончательно сошла с ума. Теперь, когда я наконец-то проникла в комнату Вия, – мне многое стало понятно, но не меньше остаётся для меня загадок. Пока мне не хочется говорить об этом ни Снегу, ни Вене. Мне нужно подружиться с Вием, всё узнать. Ради этого я даже готова делать вид, что, как и раньше, играю по правилам Эли, ради этого я готова сделать вид, что простила Мисс и всё забыла.
Мне понравилась речь Эли, мне понравилось то, что мы придумали, я поделилась этим с Мисс. Надеюсь, она