на дверь, словно опасаясь, что они вдруг возьмут и задержатся в его кабинете.
В приемной Усков сказал:
– Лучше идемте к вам.
В молчании они прошли до кабинета.
– Прошу. – Усков отступил и пропустил Анну первой, а следом вошел сам.
Платонов встретил их любопытным взглядом, ожидая хоть каких-нибудь объяснений, но Анна лишь представила их друг другу. Потом предложила Ускову сесть и села сама.
Она сделала вид, что ищет в следственных материалах какой-то документ, а на самом деле выдержала паузу, чтобы собраться с мыслями и задать Ускову первый вопрос:
– Помните дело об убийстве гражданки Паниной в ноябре восемьдесят девятого года?
– Конечно, помню. Улица Партизана Железняка, тридцать пять. Живу на этой же улице.
– Через два года после того, как над делом поработали два других следователя, расследование попало к вам в руки.
– Расследование – это громко сказано. – Усков неожиданно рассмеялся, и Анна подумала, что более неприятного смеха она никогда не слышала.
– Тем не менее вы над ним поработали.
– Дело об убийстве Паниной прошло через много рук. Когда за него взялся я, то сразу понял, что дело гиблое.
– С чего это вдруг?
– Вы сами изучали следственные материалы?
– Весьма поверхностно.
– И так ничего не поняли?
– Давайте по существу, – оборвала его Анна. – Были другие подозреваемые по делу, кроме Гуляева?
Усков покачал головой:
– Нет. Ни одного.
– Ну, вот что… – Она замолчала, выбирая иную плоскость, другой взгляд на вопрос. – Пускай в материалах дела этого нет, не важно. Но хотя бы на интуитивном уровне или в мыслях вы предполагали, кто мог убить?
Усков отчеканил:
– Таких категорий в следственных действиях нет.
– Ясно. – Анна рассеянно огляделась и встретилась взглядом с Платоновым. Тот с сожалением покачал головой.
– Часть документов была утрачена до того, как я приступил к расследованию, – сказал Усков. – На каком этапе они исчезли – мне неизвестно. Что касается подозреваемых: откуда им взяться через два года после убийства?
– Я понимаю, – согласилась Анна.
Ей не нравился этот человек, однако она упорно старалась побороть свою неприязнь, зная, что предвзятость в работе вредит делу.
Усков же, напротив, начал проявлять раздражение.
– Вам наверняка известно, что девочка, дочка Паниной, видела убийцу, но не запомнила его. Чего вы хотите?
– Других свидетелей не было?
– Загляните в справки подомового обхода.
– Видела, но не углублялась.
– А вы углубитесь и сразу поймете: соседи ничего не видели и не слышали. Информации – ноль. Я сам в то утро побывал на месте преступления и с первого взгляда понял, что это убийство – беспросветный висяк.
– А зачем вы туда приехали? – удивилась Анна.
– Вызвали. Но в ту ночь дежурил следователь Казнов, ему и отдали дело.
– Уверена,