«Ледниковый период» и «Шрэк». Лис попросил Семена Валерьяновича принести ему эти мультики, тот, смеясь, согласился, и на следующее занятие он отправился во всеоружии. Правда, тут же обнаружилось, что он не смотрел еще с десяток культовых среди местной молодежи фильмов и окончательно свыкся с мыслью, что безнадежно отстал от жизни.
– Ты странный, – признался ему один из новых его знакомых, вихрастый разбитной подросток 14 лет с серебряной серьгой в ухе, – Ты говоришь, как если бы был мне ровесником, но слишком правильный. Ты ведь прикидываешься, да?
Лис засмеялся искренне и зло, окинул взглядом нарядный класс с аккуратными мольбертами, удобным уголком для отдыха из стоящих в круг мешковатых кресел, в которые можно было падать с размаху, не боясь помять, сломать или стукнуться обо что-то. Живо воскресли в памяти грязные обезьянники отделений милиции, он хотел ответить сальностью, но, взглянув в глаза стоявшего напротив парнишки, промолчал. Не было в этих словах тайного умысла, желания задеть или обидеть, парень действительно принимал его за домашнего мальчика.
– Я не знаю, как себя с вами вести, я плохо знаю язык, я недавно приехал и почти никого здесь не знаю, – он предпочел ответить честно, но умолчать о главном.
– Давай играть в вопросы, – предложила девочка с длинными светлыми блестящими, как у куклы Барби, волосами (звали ее под стать – Барбара), – Ты задаешь вопросы по кругу каждому из нас и потом тебе задают по вопросу.
– То есть вы меня спросите семь раз? – уточнил Лис, готовясь отказаться.
– И ты тоже семь, – заулыбалась другая девчонка, сверкнув железными скобками.
Лис удивился, как много людей носят во рту такую гадость и решил непременно спросить Франческу, для чего это делается.
– Так мы быстрее познакомимся, – продолжала уговаривать его Барбара.
Лис, скрипя сердцем, согласился. Все расселись в круг.
– Отвечать честно, – предупредила обладательница скобок.
– Тогда вы постарайтесь объяснить мне слова, которые я не знаю, – беззлобно огрызнулся Лис, намекая на слово ｫЧестноｻ, но его просто не поняли, расценив его слова буквально.
– Конечно, только ты говори, что непонятно, – поспешил успокоить его еще один рисовальщик – двенадцатилетний низкорослый, не в меру упитанный французик.
За ним всегда приезжала мать, целовала, не глядя, говорила: «хорошо поработал» и, не посмотрев на рисунки, убегала по коридору, заставляя сына вприпрыжку гнаться за собой вплоть до машины.
В дверь заглянул преподаватель, но, видимо, услышав разговор, предоставил еще 15 минут свободного времени. Судя по всему, подобные междусобойчики здесь приветствовались.
– Итак, я первая, – заявила Барби, тряхнув золотыми волосами.
Никто не стал ей возражать и она, пристально уставившись на Лиса взглядом, который