отражаемая воздухом, разлетается с еще большим количеством света и жаркости. И пламенная, изумрудно-праздничная яркость мощными потоками счастья множит саму жизнь…»
Какие-то неясные звуки вернули к действительности. Нехотя сдернула дорогие сердцу наряды… Убрала. В руках оказалось «Лето Господне» любимого Шмелева. Не читалось. Что это? Потянулась к листку. Верлибр1. Чей он, откуда? Всмотрелась:
Ты – самая знатная матрона,
Нет тебя краше, образованней и богаче.
Но я, разорившийся патриций,
Промотавший свое состояние
На веселье, вино и друзей,
Обожаю тебя!
Мы – неравны.
Разве ночь может любить день?
Но она любит.
И совсем зачахла в тоске
По свиданию…
О, прекрасная, пою тебе
В тысячный раз эти восхищенные строки.
Но ты, суровая,
Не слышишь.
И внимаешь мадригалам придворных поэтов.
Зачем тебе самоучка?
Но я – люблю,
А значит – надеюсь,
Верю, ты поймешь, как я
Красив и доблестен,
Бесстрашен и отважен.
Но, главное, предан до последнего дыхания!…
Печально улыбнулась. Как просто и легко можно жить, не думать, не тосковать о далеком и родном… кружиться…
Больше ничем не хотелось заниматься. Душа просила молитвы. Тихо, чтобы не нарушать благостного состояния, проскользнула в молельную. Затеплила лампадки и бросилась на колени перед скорбно мерцающими в темноте иконами. Слова, легкокрылыми птицами, вылетали из сердца и ложились к престолу Предвечного. Она молилась за себя, Россию: «Господи! Пошли ей силы выстоять во всех испытаниях. Господи! Поддержи! Только Твоей благостью жива страна, выведи целой и невредимой из всех искушений!»
Очень любит молиться по Псалтири. С губ полились благоговейные стихи пророка…
Сегодня спать она почти не будет. Поправляет фитильки у лампадок, всматривается в лики святых… Вот они – Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Тихон Задонский, Феофан Затворник. И сердце потянулось к русским святыням: В Троице-Сергиеву Лавру, Дивеево, Оптину, Задонск. Простоволосой, босоногой. Святая Русь, колокольный перезвон, напевные печальные песни странников… Тихое умиротворение от святынь… Открылось и затрепетало сердце: «Господь, как Ты прекрасен тем светом просветления, что даришь в часы откровения с Тобой! Всевышний, как чарующи моменты тихой задумчивой грусти, скорбного презрения к своим грехам, желание стать лучше и чище. Это понимание суетности всего мирского и временного, озарение и благодать, которые проливаешь Ты в душу, словно бальзам… Как успокоительно время молитвы-разговора с Тобой – в церкви ли, дома. И чувствуешь, ничто не сравнится с Твоей благостью и любовью, что посылаешь Ты мятущемуся сердцу…»
Истомленная душа вновь обрела благодать, тишину,