отодвинулась от него на край скамеечки. Он вновь властным порывом привлёк её к себе. И тут она жалобно простонала:
– Нет, нет, нет… Слышишь, не надо, нет! Иначе я сейчас выброшусь в реку! – она вновь с силой вырвалась и уцепилась за край лодки.
Он побледнел, пришёл в себя, горько и надсадно произнёс:
– Не бойся, я немного сошёл с ума. Но это прошло. Я безумно люблю тебя, хочу, чтоб ты стала моей…
– Нет, нет, – раздалось жалостливое в ответ.
– Почему же нет, я хочу, чтоб ты вышла за меня замуж, стала моей… женой, дорогая! Я очень люблю тебя…
– Я тоже тебя люблю! – бледнея, произнесла она.
– Тогда что нам мешает? Утром уедем в Москву и обвенчаемся. Ведь я не мальчик. Мне надо работать, да и хозяйка в дом нужна… Без тебя я уже не смогу и дня прожить… Ты согласна стать моей женой?
– Согласна, но ты спешишь. Дай чуточку опомниться, ну самую малость! – упрашивала она его.
– Вера, Вера, ты меня не поняла, а я думал, ты меня понимаешь…, – с горечью вырвалось из души.
– Скажи, – упавшим голосом произнесла она вдруг, – у тебя уже были женщины?
– Это были не женщины, а так, кусты придорожные, кто проходит мимо, тот и срывает листок, – с грустью признался он.
– Ну и меня пойми, – вся дрожа от растерянности, произнесла она, – у меня ничего не было, я впервые полюбила. По-настоящему ещё не опомнюсь, не понимаю, какая из меня жена… Ведь я ещё такая молодая.
– Скажи прямо, ты любишь меня? – заволновался он.
– Люблю, мой глупый Иванушка. Не хочу даже видеть никого другого рядом. Ты благороден, честен, умён, завидная партия для любой девушки. Но я ещё такая глупая, такая неприспособленная… – оправдывалась она.
– Вместе и приспособимся. Я жизни не мыслю без тебя, родная моя девочка, – пылко упрашивал он.
– Я согласна быть твоей… женой… Но дай мне немного привыкнуть, к мысли, что ты – моя вселенная, не спеши так.
– Ну поцелуй же меня, поцелуй… У тебя такие сладкие, детские губы… Я млею, когда целую их, – он выпрямился, схватил Верочку на руки и закружил. Она тревожно закричала:
– Что ты делаешь?! Здесь не шуточная глубина, утонем!
– Вместе мне ничего не страшно, – и он приник к её губам нежно и трогательно, боясь уронить или напугать, потом добавил, – давай объявим всем за завтраком, что мы обручились?!
– Опусти меня, ну, пожалуйста! – Она выскользнула из его рук, испуганно прошептала, – А может, не надо?
– Почему? – расстроено произнёс Иван.
– Я стесняюсь. Подумают о нас с тобой невесть что…
– Ты так думаешь? – спросил он, весь во власти её чар.
– Да, – смущённо повторила Верочка.
– Ну, хорошо, а дома-то ведь можно сказать? Полюбили, хотим пожениться? Попросить благословение у родных. Как ты считаешь?
– Конечно,