за меня пойдёшь, мой ангел? – всё нашёптывал он ей соблазнительные слова.
– Посмотрю сначала, достоин ли ты моей любви. Если же решу, что достоин, то конечно, буду говорить с тобой о замужестве, а не о чём-то другом! – по-деловому рассудила она.
– Чудачка, я только и мечтаю, чтоб ты стала моей женой! И всё-таки я хочу тебя поцеловать! – нетерпеливо шептал он.
– Что от этого изменится, объясни! – удивлялась она.
– Мы просто станем ближе и родней! – всё уговаривал он её.
– Нет, я не хочу пока никаких поцелуев, просто буду смотреть на тебя и таять от счастья, что ты рядом!
– Тогда я буду целовать тои руки, разреши мне, пожалуйста, это делать! Я столько мечтал о тебе, столько раз представлял, что ты рядом. И вот, этот момент наступил, а ты не разрешаешь прикоснуться к себе! Как же ты прекрасна! Я иногда рисую. Будешь моей натурщицей?
– Никогда, только после замужества. Но если ты захочешь нарисовать меня одетой, можешь это делать сколько угодно!
– О, моя капризница! Ты похожа на мадонн Рафаэля! Как они были прекрасны! Знаешь, я участвовал в античных раскопках в Греции и Италии, и понял, на кого ты похожа! Так же величественна, как Венера Милосская, и так же небрежно снисходишь до нас, смертных, как когда-то она! Такую, как ты, рисовал бы сам Джорджоне, забыв свою прекрасную женщину – мечту. Так называли поразительно красивую даму его сердца, – восторгался он Скарлет.
– О, милый, милый, милый! Я так счастлива, ты со мной, я люблю, ты тоже! За что Бог послал мне такое блаженство? Но прошу, не сравнивай меня, ни с кем, иначе я тоже начну сравнивать тебя с прекрасным Аполлоном, которого изваял древнегреческий скульптор Фидий. Зачем нам такие сравнения, мы же христиане! Я любуюсь этими скульптурами только, как великолепными произведениями искусства, кои изваяли гениальные мастера.
– Я согласен с тобой, и знаешь почему? Тебя нельзя ни с кем сравнить, ты неповторима! – пожирал он её влюблёнными глазами.
Вдруг послышался сильный стук в дверь. Они оба растерялись. Он прошептал ей на ушко:
– Хорошо, что мы одеты, неудобно было бы, если б это было не так.
Дверь затрещала под натиском взламывающих её, открылась, и на пороге показались их отцы с кузиной. Последняя подняла истошный крик, с гордостью выставляя свой острый животик и вопя, что она опозорена, уничтожена и убита. Она догадывалась о его предательстве, но что он будет так вероломен – никогда.
Вдруг она повалилась на пол и стала делать вид, что у неё начинаются схватки. Она дергала ногами и причитала так, что сбежались соседи. Когда те спросили – в чём дело? Она ответила, что её муж попал в притон к испорченной женщине, а она должна вот – вот родить, и у неё такие неприятности! Отцы схватились за головы, не понимая, как можно вести себя так женщине из высшего общества. Потом она встала на ноги, обняла Джонни и повисла на нём. Он оттолкнул её от себя и в ярости закричал:
– Вон, мессалина из этого дома! Здесь