не возят больше на кладбище приговоры в исполнение приводить. Темному дурачку показалось, что на него надвигаются призраки, он доложил комиссару, и тот маршрут изменил… относительно кладбища страх в каждом из нас засел. Образованием и насмешками его не вышибить – в голову пролезет и мозги завернет. В бане бояться некого.
Тарушанский. Пошедший за красными сброд весьма склонен к выпивке. Товарищи они, пьянствующие беспробудно.
Алтуфин. Столько грехов на душу взяли…
Судрогин. Повеселиться мастера!
Тарушанский. Когда опьянение затягивается на месяцы, призраков видишь, слышишь… мне послышался крик совы!
Алтуфин. Вы трезвы, но вы с барабаном…
Доносится женский крик: «Господи, не оставь, да что же ты нас оставил!».
Алтуфин. Об этом крике вы говорили?
Тарушанский. Такая же для меня неожиданность…
Судрогин. Отец героя. А про сову не устыдился, набрехал.
Тарушанский. А почему я сову не могу услышать?
Судрогин. Съели всех сов. И филинов съели.
Тарушанский. Живая сова превратилась в сову-призрак, и ее голос проник в меня наподобие топора, в трухлявое полено входящего…
Судрогин. Баба плетется.
Алтуфин. Не дама.
Идет ширококостная, пропылившаяся Чиркулева. Куда глаза глядят идет.
Чиркулева. Что же у нас пошло, ну не жизнь же это, закончилась она что ли… вы кто будете?
Алтуфин. Мы русские люди.
Судрогин. Русские люди на перепутье. Ты, тетенька, гляжу, деревенская. Картошечкой нас не угостишь?
Чиркулева. Из-под юбки мешок сейчас вытащу и тебе отсыплю. Недуг у тебя в черепке? У меня, деревенской жительницы, еду просишь?
Судрогин. Вы с земли питаетесь, у вас скорее что-то заваляться могло. Сто пудов красноперые вывезли, а парочку вы от их глаз сберегли.
Чиркулева. Убережешь от них, жди от бога удачи… мужиков они у нас в деревне арестовали…
Алтуфин. Много?
Чиркулева. Всех! За полчаса, окаянные, управились. Из домов повытаскивали, построили, мы думали, на телеги посадят, а они пешим ходом, гуськом увели. Полчаса и мужиков в деревне не осталось!
Судрогин. А до города им шагать…
Чиркурева. Шестнадцать верст. Расстояние не особенное, но опустение тоже самое, как если бы в страну Аравию наших мужчин угнали! Почему у тебя барабан? В детство впал или для дела барабанишь?
Тарушанский. Для меня он память о сыне… на внутренней стороне есть буква, моим сыном поставленная. Буковка «К», практически уже стершаяся.
Чиркулева. Константин?
Алтуфин. Карамба! Извините, в училище мы так в определенных случаях кричали, не вовремя я сказал… вашего сына Костей звали?
Тарушанский. Карлом его я нарек.
Алтуфин. В честь Карла Маркса?
Тарушанский. Великого шведского короля. Я же в Швеции вырос, их исторические фигуры впитал… ваших мужиков мне очень жаль. В создании