орал Николай – Арестуйте их!
– Ну за что же их арестовывать? – привычно, даже миролюбиво возразил полицейский.
– За то, что они напали на меня! Сначала тот – он показал на парня, которого встретил ногой – потом вот эти. Я депутат Законодательного Собрания, они совершили нападение на меня!
Он снова достал корочку.
На этот раз полицейские бегло присмотрелись. Им было явно не охота забирать этих людей, тем более, по поведению Николая, они поняли, что он, скорее всего, и был зачинщиком конфликта, но нездоровая привычка, усвоенная с училища: человек с корочкой всегда прав, возобладала. Нехотя они подошли к парням и попросили пройти с ними.
– За что?! – возмутился тот, что стоял с закрытым глазом, он ещё мог говорить – Это он тут стоял, оскорблял всех.
Люди возле клуба стали кричать, возмущаясь несправедливостью происходящего.
– Нас тут унижали, эти люди вступились за нас! – кричали они.
Полицейским искренне не хотелось вмешиваться, но гипноз удостоверения уже действовал.
Когда Николай с компанией отошёл от клуба в прохладный сквер за Театром Мюзикла, девушка из их компании подошла и стала одноразовыми платками вытирать кровь с лица Николая, обрабатывая всё антисептиком.
Николай терпел, сжав челюсти. Он всё ещё был в бою: ломал кости уродам.
Девушка молча и преданно, сидя возле него на корточках, делала своё дело. Напор и стойкость, с которыми Николай отстаивал традиционные ценности необычайно её восхитили. Он напоминал ей отца. Она почти целиком одобряла его действия.
Доцент стоял чуть в стороне, глядя поверх голов прохожих.
– Тут ты, друг мой, перегнул, – сказал он наконец.
Николай повернул к нему лицо.
– В каком смысле? – осведомился он хриплым голосом.
– Это их частное дело: кого пускать – кого нет. Ты ведь к себе на вечеринку в дом кого попало пускать не станешь.
– Они вообще не должны там находиться!
– Тсс! – угомонила его девушка, когда он дёрнулся.
– Эти уроды, раз уж они родились, должны прятаться по своим крысиным норам, а не устраивать праздники в центре Москвы, – прошипел он с ненавистью, выдавливая слова сквозь зубы.
– Знаешь, меня всегда удивляло, – сказал Доцент – политики – люди циничные, поэтому я могу понять, когда они публично делают какие-то высказывания, чтобы на волне народного настроения подняться до нужного им кресла. Но они практически никогда не верят в то, что говорят. Справедливость для всех, равные возможности – чушь. Общество не будет жить без подчинения и эксплуатации, сама цивилизация – это и есть подчинение. Но ты, похоже, в самом деле веришь в то, что говоришь.
Николай скрипнул зубами. Как он посмел усомниться?
– Вот ты столько сил на это тратишь. На борьбу с геями. Ладно, наше подслеповатое общество с радостью вцепилось в твою риторику, тебя выбрали депутатом. Но ведь с тобой рядом будут сидеть люди с нетрадиционной ориентацией, Николай! Что ты будешь делать с ними? Да и на