когда нагуляется. – Он тоже протянул свою кружку улыбающимся хозяевам. – В некоторых городах женщине опасно ходить в одиночку: рано или поздно поймают в каком-нибудь тупике, наденут мешок на голову и изнасилуют. А здесь повсюду люди кади. За такие дела рубят руки и еще кое-что.
– Вот же проклятая баба! – прорычал Бранд. – Может, она как раз и ищет шестерых пьяных моряков.
Скальдфинн взял кружку Бранда и перелил себе половину содержимого.
– Я и сам не люблю эту женщину, – сказал он. – Но ты ошибаешься: шести пьяным морякам не учинить и десятой доли того, что она пережила. Как пить дать, она не хочет повторения. Но вернется обязательно, – примирительно добавил он. – У нее нет выбора. Ни слова не знает из здешнего языка.
Он повернулся к хозяевам и заговорил на ущербной латыни с примесью арабских слов.
В прохладном дворике неподалеку от душной комнаты, где сидели мужчины, Свандис расположилась на скамье. Поглядывая на окруживших фонтан женщин, она неспешно откинула капюшон, сняла с лица чадру. Ее медного цвета волосы рассыпались, контрастируя со светлыми как лед глазами. У некоторых соседок перехватило дыхание. Но не у всех.
– Значит, ты говоришь по-английски, – сказала одна из них.
Она, как и другие, тоже отбросила чадру. Пепельные волосы, зеленые глаза и кожа почти такая же белая, как у Свандис. Исключительной красоты женщина. С ранней юности Свандис привыкла быть в центре внимания. Она была вынуждена признаться себе, что в присутствии такой женщины ей бы это не удалось.
– Да, – ответила она тоже по-английски. – Но не очень хорошо. Я из племени данов.
Женщины переглянулись.
– Многих из нас угнали в плен даны, – сказала первая. – Продали в гаремы сильных мира сего. Некоторым из нас здесь неплохо – тем, кто умеет пользоваться своим телом. Другим хуже. Нам нет резона любить данов.
Пока она говорила, не затихал одновременный перевод с английского на арабский. Свандис поняла, что эти женщины происходят из разных стран. Но все они молоды и красивы.
– Знаю, – сказала она. – Я дочь Ивара Рагнарссона.
Страх на лицах сменился ненавистью, руки нырнули под глухие накидки. Первая девушка с задумчивым видом извлекла из пепельных кудрей длинную стальную заколку.
– Я знаю, кем был мой отец. Я знаю, что он вытворял. Мне тоже довелось это пережить, но еще хуже было моей матери.
– Как такое могло случиться с тобой? С принцессой данов, похитителей женщин?
– Я расскажу вам. Но с одним условием.
Свандис оглядела кружок из дюжины женщин, пытаясь определить возраст и расу каждой. Половина из них северянки, отметила она, но есть с оливковой кожей, как у жителей Кордовы, одна желтоватая, а откуда остальные, не угадать.
– Пусть каждая из вас тоже поведает о самом плохом, что было в ее жизни. Тогда станет ясно, что мы все должны быть заодно. Не англичанки, не норманнки, не мавританки. Просто женщины.
Пока шел перевод, слушательницы искоса посматривали друг на друга.
– И