разница? – ответил Гафур, вылив в огромную бочку последнее ведро воды. – Духи. Кто ещё? Не старшина же.
– Не зря мы им вчера дали дюлей, показали, кто такие дембеля, – удовлетворённо хмыкнул я и, последовав примеру друга, остался в одних штанах да нательной рубахе.
– Ага, враз зауважали, – согласился Татарин и, оглядывая себя, озадаченно произнёс. – Слушай, а не чешется нигде.
– Что не чешется? – не понял я, о чём говорит друг и положил перед небольшой печуркой несколько полешек.
– Ничего не чешется, – ответил Гафур. – Вшей нет.
Я притих, пытаясь понять, прав Татарин или нет, но и меня проклятые паразиты больше не терзали.
– И, правда, – улыбнулся я. – А то иной раз боялся уже, что они навсегда со мной. Приду так к тёлке и ну чесаться…
– Во, у неё оргазм будет оттого, как ты на ней вертишься весь, – захохотал Татарин.
– Ай, чего веселитесь? Почему не затопили ещё? – неожиданно вернувшийся старшина, принёс три бутылки пива и несколько вяленых рыбёшек да косичек дагестанского сыра. – Ай, я барашка уже замариновал, а вы ещё не сделали ничего.
– Так я не умею, – сконфуженно ответил Гафур, лукаво покосившись на меня. – Я же из города.
– Ай, зато Курт деревенский, – безошибочно расценил прапорщик взгляд Татарина.
– Старшина, сто лет баню не топил, – заспорил я скорее с собой, чем с Арутюняном, и уже испытывая ничем непреодолимое желание, откинуть заслонку печной створки.
– Ай, если делал, когда, то руки не забудут, – подбодрил старшина и протянул мне открытую бутылку. – Давай, для храбрости.
Сделав несколько глоточков, я сначала аккуратно разместил в печном нутре тонюсенькие щепочки, а затем уложил на них несколько скомканных старых листов газеты, на одном из которых успел заметить пугающее название о Хасавюртовских соглашениях четырёхлетней давности: «Свежая кровь».
– Ай, опозорились мы тогда перед бандитами. Собственные власти поставили нас на колени, а мы ведь победили их почти, – сурово произнёс Арутюнян, допив пиво и занюхав плотвой. – Зато теперь им наваляли. Ай, жги, Курт, нечего там читать.
Я чиркнул спичкой, и весёлый огонёк, озорно заплясав, осветил железную закопчённую и оттого чуточку страшную пасть.
– Война ещё не кончилась, старшина – напомнил я, усомнившись. – Как бы опять не пришлось оправдываться, что мы их почти победили? Почти не считается, сами знаете…
В быстро нагревающемся воздухе повисло нехорошее напряжение, и Татарин попытался его разрядить.
– Что-то слабо горит у тебя, Курт, – фальшиво засмеялся друг, отхлебнув из бутылки. – Жалко, Кочерги с нами нет.
– Замолчи, – процедил прапорщик и, рывком поднявшись с лавки, похромал прочь, а Татарин одарил меня недобрым взглядом.
– Да, уж Кочерга знатный истопник, – чувствуя запоздалый привкус вины, согласился я с Гафуром и глотнул из бутылки.
Смешное прозвище один из моих сослуживцев получил за