принимая всем телом дорожные потряхивания, взирал сначала на просёлки, а потом на наезженный тракт, до которого они вскоре добрались, и с любопытством оглядывал окрестности – в основном застланные снежным пологом поля. Полость, шуба, меховая шапка, валенки – всё это не давало ему замёрзнуть. И помещик Р., щурясь на солнце, крутил по сторонам головой, следил на дорогой и кучером.
Генрих Карлович был весел и полон ожиданий, равно как и одушевлён, и движим азартом. Ему давно хотелось покинуть наскучившую листопадной тоской усадьбу, отдохнуть от детского плача, забыть об осенних раскисших и расплывшихся полях, оказаться в пути – на вольной дороге, окунуться в зимний пейзаж, услышать посвистывание скользящих по зимнику полозьев. Нравилось ехать и замечать то высоко поднимающийся дымок над укутанными в снежные перины крышами в деревеньке, то далёкую заметно подросшую за лето рощу за холмом, то скованную льдом неширокую речку.
Помещику Р. хотелось поскорее оказаться в городе, в обществе, увидеть знакомые лица. Ему, ценителю продолжительных разговоров, слывшему хорошим собеседником, не терпелось обстоятельно поговорить о серьёзных делах и праздно поболтать о мелких пустяках, пошутить, посидеть за ломберным столом и поиграть в вист, бостон или ералаш. Да и шахматную игру Генрих Карлович жаловал, и не отказался бы от партии-другой с достойным противником.
Карточные же игры были в ту пору в большой моде, Генрих Карлович любил их и по праву считался неплохим расчётливым игроком. Умел он увлечённо просчитывать ходы, детально продумывая их порядок. Случались у него, правда, и досадные промахи, но ведь в игре главной была благосклонность фортуны, неожиданная удача. На сей раз Генрих Карлович предчувствовал счастливый расклад и триумфальную викторию.
Сладко ныло и радостно пело в душе у него ощущение неминуемой победы.
В предвечерних сумерках он остановился перекусить и переночевать на постоялом дворе, готовый утром опять двинуться в путь на отдохнувшей тройке.
И уже на другой день, подъезжая к городу С. и минуя небольшую деревеньку, Генрих Карлович увидел на белом пригорке за околицей высокую деревянную ветряную мельницу. Новое крепкое строение казалось красивой затейливой игрушкой, вольготно раскинувшей четыре решётчатых крыла, сквозь которые светило солнце с бездонного бирюзового неба.
– Ах ты! – тотчас восхитился он волшебной картинкой, приказал кучеру остановиться и принялся разглядывать недавно появившуюся и доселе не известную ему постройку.
«Это Афанасий Герасимович у себя поставил! Его владение!» – сразу понял Генрих Карлович и, прикинув, что и ему самому в хозяйстве тоже пригодилась бы ветряная мельница, наметил себе цель выспросить у Афанасия Герасимовича, как и откуда появилось у него такое сооружение.
Через какое-то время Генрих Карлович прибыл наконец в гостиницу города С., снял шубу, отогрелся с мороза, вкусно отобедал горячими жирными щами с кислой капустой, румяной курицей с гречневой кашей, сытной