в изголовье. Вид у нее был болезненный. Она показалась Лайле бледной и исхудавшей. Ребенок должен дрыгать ручками и ножками, иметь здоровый румянец, радоваться жизни!
– Бедняжка, невесело тебе у нас, да? – сокрушалась Лайла.
Взяв малышку на руки, она похромала к кладовке. Там на нижней полке хранилась коробка с детской зимней одеждой, откуда она вытащила самый первый комбинезончик Джерри. С подступившими к горлу слезами она стала одевать девочку: сначала комбинезон, потом шапочка, закрывающая уши.
– Вот так, бедняжка. Теперь ты у нас красивая.
Всхлипывая, Лайла пошла к лестнице, ведущей из подвала прямо во двор. Маленький сверток в руках пробуждал столько воспоминаний. Пусть Леннарт говорит что угодно, но она правда любила их сына. Ей нравилось заботитьcя о ком-то, кто не выжил бы без нее. Не самое достойное основание для того, чтобы заводить детей, но она старалась быть хорошей матерью.
Отперев дверь, Лайла вышла на улицу и вдохнула прохладный осенний воздух. Личико девочки наморщилось, когда она открыла ротик, будто пытаясь попробовать свежий воздух на вкус. Лайле показалось, что малышка стала дышать глубже. Лайла начала осторожно подниматься по лестнице, озираясь по сторонам.
«Успокойся, Лайла! Остаток разума потеряла?»
Их дом находился на отшибе, но даже если бы кто-то из соседей и увидел ребенка или услышал его крик, что с того? Они девочку не крали, и ее все равно никто не разыскивает. Лайла проверяла: в газетах ни слова. И раз уж Лайла Сёдерстрём гуляет по своему участку с ребенком на руках, значит тому есть объяснение. Так все и подумают, а не побегут к телефону звонить в полицию.
Поднявшись наверх, Лайла пошла в самый дальний уголок участка к беседке, спрятавшейся в кустах сирени. Осень стояла теплая, и листья еще даже не начали сворачиваться, так что Лайлу с малышкой укрывали пышные заросли кустов сирени. Наконец она могла расслабиться.
Посидев немного, Лайла прогулялась с ребенком на руках по участку, избегая открытых мест. Она показала девочке грядки, кусты крыжовника и яблони – ветви гнулись под тяжестью созревших плодов. Взгляд малышки оживился, и чем дольше они гуляли, тем ярче становился румянец у нее на щеках.
Стал накрапывать дождь, и они вернулись в дом. Лайла развела смесь и уселась в кресло, уложив малышку на колени. Девочка пососала рожок всего пару минут, а потом сразу уснула.
Лайла ходила по дому, наслаждаясь этим забытым ощущением: маленький теплый комочек у тебя на руках. Вдруг раздался звонок. Лайла инстинктивно крепче прижала ребенка к себе. Она взглянула на телефонный аппарат. Он не смотрел на нее, ведь он не мог ее видеть. Она ослабила объятия, и телефон зазвонил вновь.
Лайла поспешила в подвал, в то время как кто-то настойчиво пытался до нее дозвониться. Лишь когда она уложила ребенка в кроватку, подоткнула одеяло и поставила рядом жирафа, телефон стих. Она села рядышком и наблюдала за девочкой сквозь перекладины кроватки. Даже во сне выражение лица у ребенка было сосредоточенное и настороженное. Как бы Лайле хотелось, чтоб оно исчезло