за плечи – у меня бы от таких объятий хребет сломался – все орут, как ненормальные. Макс смотрит только на Аринку. Он тычет в нее пальцем, вытянув руку, мол, этот красавец-гол я посвящаю тебе, дорогая. Аринка дарит ему улыбку, и только я замечаю за ней снисходительную насмешку.
– Мы с тобой жили бы в большой квартире-студии, отделанной под лофт. Это модно и так… стильно.
– Мне не нравятся лофты, – подаю голос я, – слишком грубая обстановка и давящая атмосфера. Лучше квартирку под самой крышей, чтоб из окна касаться серого питерского неба, а с утра сидеть на подоконнике и пить кофе…
Аринка смеется:
– Вот кому книги надо писать!
Я отколупываю кусок краски и принимаюсь крошить его в руках.
– А вообще, да, в Питере классно! Вечные сумерки, воздух, сотканный из дождя, все, как я люблю, – прячу ухмылку и поднимаю взгляд на Аринку. Подруга смотрит на меня во все глаза.
– Настя! Ты была в Питере?
– Ага, – киваю я, безучастно наблюдая за полем.
Люблю такие моменты. Аринка не знает о моей прошлой жизни ни-че-го, а когда ей кажется, что она начинает что-то понимать, я выдаю ей вот такую деталь, которая повергает ее в шок. Чувствую на себе ее потрясенный взгляд еще несколько секунд. В это время она раздумывает, расспросить ли меня поподробнее или оставить в покое. И, как всегда, решает не расспрашивать. За это я люблю ее больше всего.
– Я хотела для нас другой жизни. Но теперь я умерла, а ты будешь одна бродить в этом декабре, путаясь в сугробах, вокруг Кричащей Башни.
Я удивленно поворачиваю голову и вижу Аринку: ресницы ее покрыты инеем, волосы седы, а щеки настолько бледные, что кажутся прозрачными. Она глядит мимо меня мертвыми глазами и не моргает. Оглядываясь, я вижу, что поле пусто и заметено снегом. Начинает резко темнеть.
Снова смотрю на Аринку, она бездвижна, и взгляд ее словно размыт. Рядом со мной – мертвец. Я дотрагиваюсь до ее плеча, и она начинает заваливаться на бок, точно огромная неловкая кукла…
Я просыпаюсь.
***
В первую секунду я пытаюсь понять, что явь, а что – сон, и правда ли приезжала Даша, а Аринка, пьющая со мной водку только приснилась, или все было наоборот?
В мой зашкафный закуток пробирается тусклый дневной свет. Тянусь за телефоном – 09.15 утра, два звонка от Марьки и с десяток сообщений. Половина – от Дашки. Остальные – от той же Марьки. Нет никакого желания их открывать, но я вынуждена. Очевидно, что ужас происходит в реальности, и он только начался.
«Ты можешь заехать сегодня?»
«Маме плохо, она в больнице, папа остался с ней»
«Настя, возьми трубку, это срочно!»
«Привет, Арина с тобой?»
Два самых ранних сообщения были написаны в час ночи, когда Дашка еще не узнала страшного известия.
Какого страшного известия? Аринка умерла.
Аринка умерла. Она составляла всю мою жизнь, была моей второй половинкой. Единственная лучшая подруга за все мои девятнадцать лет.
Я сижу на диванчике и не знаю,