и тогда вполне возможно, что мы сокрушим мощь Ассирийской империи! – Монуэмхет, свернув папирус, вложил его в футляр и передал Шамашу.
– Можешь не беспокоиться, государь, то, что я тебе сейчас прочитал, вряд ли сумеют понять кто-либо ещё из египтян. Послание не только написано на староегипетском, но и зашифровано!
– Мой брат, фараон, просил передать на словах что-то ещё?
– У царя Лидии Гига готова семидесятитысячная армия для выступления! У моего господина, фараона Псамметиха I, тоже подготовлена к выступлению такая же армия! Сколько готов царь Вавилонии выставить воинов?
За Шамаша ответил визирь:
– В Вавилонии имеется двадцати пяти тысячная армия, но через три месяца она удвоится! Рекруты набраны и ведётся их усиленная подготовка!
Монуэмхет одобрительно кивнул головой и задал ещё один вопрос:
– А есть ли у царя Вавилонии союзники в Месопотамии и её окрестностях?
– Есть! – вновь ответил за зятя визирь.
– И насколько они надёжны?
– На них можно положиться! – ответил Монуэмхету уже Шамаш. – Я их всех не могу назвать, но за этих союзников я ручаюсь!
– Я подтверждаю слова своего господина! – произнёс визирь. – Союзников у нас уже предостаточно! И я могу даже назвать некоторых из них. Это и как всегда выступающие против ассирийцев арабы, и арамеи, и ещё кое с кем мы договорились. Они все нас готовы поддержать!
Шамаш всё это выслушивал и постепенно мрачнел. Он только сейчас начинал до конца понимать, во что его втянули. «Да уж, вляпался он так вляпался! Это была не детская игра! В этой игре, уже не просто рискованной, а смертельно опасной, на кону выставлялась его жизнь, а также жизнь его семьи, всех восьмерых его детей…»
Шамашу так захотелось сейчас напиться, чтобы хотя бы на какое-то время он мог отринуть от себя угнетавшие его в последние дни мысли. И лишь только египтянин покинул царские апартаменты, так Шамаш тотчас же вернулся к кубку с вином.
***
Главная ставка киммерийцев располагалась на левом берегу Галиса. Их укреплённый лагерь был не очень большой и состоял всего из четырёх сотен юрт, которые ничем друг от друга не отличались, и только юрта Лигдамиса, их верховного вождя, была внушительной, и её охраняли отборные воины. Лагерь опоясывали ров и частокол, а у его Южных ворот на колья были насажены около тридцати отрубленных голов. Они уже потемнели от времени, но над ними по-прежнему вилось шумное вороньё.
Посольство Великого царя возглавил Ашшурадан, племянник туртана и муж Амы. Это была первая его дипломатическая миссия, и к ней он подошёл очень ответственно. В состав посольства входили два переводчика, несколько чиновников из ведомства, занимавшегося сношениями с сопредельными государствами, и две сотни конных гвардейцев. Дары, предназначавшиеся Лигдамису, везли на верблюдах.
Вначале ассирийское посольство, перейдя за излучиной Евфрата северо-западную границу, пересекло Табал, небольшое царство, разделявшее империю и территорию, которую контролировали