С любовью к женщине. Расул Гамзатович Гамзатов

я – покатится гром.

      Под нами пути-перепутья,

      Хребты, города, корабли,

      И рыбы, и звери, и люди,

      И милые звуки земли…

      Пусть смотрят за нашим движеньем

      Москва, и Эльбрус, и Цада,

      Пускай твоих глаз отраженье

      Качает в заливах вода.

      Пусть все тебе будет подвластно:

      Махнешь – и столица внизу,

      Вздохнешь – и закружатся в пляске

      Четыре аварских Койсу.

      И лес, свои краски развесив,

      Приветствовать будет тебя,

      И птицы, кружа в поднебесье,

      И туры, с обрывов трубя.

      Запляшут в чащобах медведи

      И мошки над сушью степей,

      Завидев, как празднично светит

      Им солнце улыбки твоей.

      Летим же, любовь моя, высшей

      Дорогой – мечты и орла,

      И, если орлиных не сыщем,

      Пусть мчат нас стальные крыла!

      Постоянство («Мне было шестнадцать…»)

      Перевод Я. Козловского

      Мне было шестнадцать и двадцать – тебе,

      Любви нас связало шаманство,

      И я, покоряясь святой ворожбе,

      Поклялся хранить постоянство.

      Мне стукнуло двадцать! Мы сверстники, и

      Лесов зеленеет убранство.

      И, двадцатилетней, тебе я в любви

      Все так же храню постоянство.

      Мне стукнуло тридцать. Летели года,

      Порой проявляя тиранство,

      Но, двадцатилетней, тебе, как всегда,

      Я честно хранил постоянство.

      Теперь мне за сорок. Но наперекор

      Летам, что легли, как пространство,

      Я, двадцатилетней, тебе до сих пор

      Безумно храню постоянство.

      Прости

      Перевод Н. Гребнева

      И без вины готов я повиниться

      За то, что жизнь людская так пестра,

      За то, что слезы на твоих ресницах

      Блестят сейчас, как на моих вчера.

      Мы по полям то скачем, то елозим,

      Жизнь так непостоянна, и прости

      За то, что конь тебя ударил оземь,

      Как сбросил мой меня на полпути.

      Часы, твердя, что день прошедший прожит,

      Бьют на твоей и на моей стене,

      И боль моя тебя кольнет, быть может,

      И боль твоя доставит горе мне.

      Есть губы, не целованные сроду,

      Глаза, вовек не видевшие свет,

      Но губ, что не дряхлеют год от году,

      И глаз, не знавших слез, на свете нет.

      Мы лето молим о дожде и громе,

      Мы дождь клянем осеннею порой,

      И могут нынче быть поминки в доме,

      Где был вчера, быть может, пир горой!