в зрячих кристаллах заднего обзора я увидел быстро нагоняющий нас перехватчик, самым разумным было резко изменить курс. Что я и сделал – увидев поворот на перпендикулярную улицу. Я выкрикнул:
– Гафи, держись!
После чего заложил чудовищный девяностоградусный вираж. Стабилизаторы курсовой устойчивости взвыли и задрожали от напряжения, но мне не удалось перебросить машину за границу запаса прочности. Сожрав уйму магической энергии, стабилизационные кристаллы все же выдержали и сохранили скутер более или менее в пределах курсовой траектории. Снесло нас всего метров на десять. А вот Гафи пришлось трудно – чудовищной центробежной силой его вышвырнуло из седла, и он повис, двумя руками продолжая держаться за страховочную штангу.
– Курт! – расслышал я позади.
По крену на правый борт мне было понятно, что пассажира я чуть не потерял. Обернувшись, но не собираясь сбрасывать скорость, я увидел цверга, развевающегося в набегающем потоке воздуха подобно флагу.
– Стой! – взмолился он.
Но это был просто крик души, я понимал это прекрасно. Рационализма в нем не было. Ну какой, к Шинтаю, рационализм, если нам нельзя сбавлять скорость?
– Держись! – крикнул я через плечо. – Сейчас у тебя будет шанс оказаться в седле.
– А-а-а-!!! – раздался позади душераздирающий крик.
Кажется, до Гафи дошло, что ему придется в таком положении немного подождать следующего виража.
Между тем полицейский драйв повторил мой маневр, но проделать его с такой же скоростью более массивный аппарат не мог в принципе, если на нем не установлены магические компенсаторы перегрузок. Ставить же их на серийных патрульных перехватчиках – слишком дорогое для городских властей удовольствие. Потому большинству полицейских приходилось терпеть на собственной шкуре несовершенство законов физики. Хотя на эксклюзивном глайд-перехватчике «Антилон», который использовался только в исключительных случаях, подобные стабилизаторы имелись. Благодаря им тяжелобронированный и тяжеловооруженный «Антилон» мог стартовать с места, маневрировать и тормозить, полностью игнорируя параметры собственной массы, а следовательно, и инерции.
Обычный же турбодрайв, чтобы проскочить девяностоградусный поворот, просто обязан сбросить скорость перед изменением траектории, а затем снова набрать ее после выхода из виража. Именно это и было нашим шансом. Но пока Гафи болтался и визжал за бортом, мне сложно было использовать это, пусть и небольшое, преимущество в маневренности.
– Приготовься! – крикнул я ему через плечо, а сам заложил крутой вираж на следующую боковую улицу.
При этом я постарался как можно сильнее наклонить аппарат на правый борт, чтобы цверг, на какой-то миг оказавшись в состоянии невесомости, мог плюхнуться на скутер и вскарабкаться в седло. Хватит ли у него на это сноровки, вопрос из вопросов, но других вариантов у меня все равно не было.
Скутер накренился и вошел в