выровнялось, веки слегка подергивались, но глаз Лебедев пока не открывал.
– Пульс замедлен, но нарастает, – присев возле нас на колени, отметил Виктор. Его пальцы нащупали биение в запястье Емельяна, и результат оставил дока удовлетворенным, – температура некритична. Думаю, дальше ты справишься сам. Если я понадоблюсь, сразу зови.
– Конечно, спасибо, Виктор, – поблагодарил я, не поворачиваясь, а док, похлопав меня по плечу, удалился, не забыв прикрыть за собой дверь.
– О-о-ох… – проскулил Лебедев, когда я уложил его обратно в постель.
– Ты в порядке?
– В горле першит, дай воды, – прохрипел он и чуть приподнялся, подоткнув под спину подушку.
– Держи, – я протянул стакан и разместился на краю, сохраняя между нами расстояние. – Долго ты…
– Нет, – оборвал Лебедев, будто уловил виноватые нотки в моем голосе. Я все еще чувствовал легкую дрожь – отголосок его собственной, но отчасти и моей.
– Хорошо, – я улыбнулся и провел рукой по обратной стороне его ладони. Уже заметно теплее. – Ложись. Нужно отдыхать, чтобы процесс адаптации прошел быстрее, а я пойду.
– Спокойной ночи, Кир, – после короткого промедления ответил Емельян, и мне показалось, будто он планировал сказать что-то совсем иное, но передумал в последний момент. Выпытывать я не стал.
– И тебе, – пожелал я в обратку и проскользнул в дверь, бесшумно затворив ее за собой.
Ощущение недомолвки кружило вокруг меня, как назойливый москит. Мы с Емельяном оба словно топтались возле черты, которая тонкой линией разделяла нас и определяла текущий статус наших отношений. Мы не были друзьями. Едва знакомые друг с другом полу-люди. Но и назвать нас чужими язык не поворачивался. С нашей-то связью, с тем, что теперь нас объединяло. Сплетенные одной кровью, одной тайной жизни и, возможно, одним будущим.
* * *
Едва за Дружининым закрылась дверь, я пару раз хлопнул себя по лбу.
– Спокойной ночи, Кир, – передразнил сам себя и сполз вниз, накинув одеяло на лицо. – Как будто ничего лучше сказать не нашлось.
Например, мог бы хоть спасибо сказать, что в очередной раз нянчился со мной посреди ночи. Давно уже следовало нормально поблагодарить его за спасение. За все три теперь уже. Но особенно за то, что не позволил в ту ночь умереть в замшелой гостинице.
Под одеялом стало душно, и я откинул его в сторону, уставившись на дверь. Вряд ли Кирилл успел заснуть. Еще можно подняться и пройти вслед за ним, постучаться тихонько, чтобы случайно не разбудить доктора с Тильдой, и, не дав себе времени струсить, войти. Ведь правда в том, что я вовсе не хотел его отпускать.
Не понимаю, что сейчас творилось в моей голове, какие рычаги управляли телом, механизмом эмоций и желаний – пока еще сложно разобраться. Уверен лишь в одном – без вампирской херни здесь явно не обошлось. Иначе как еще, черт подери, объяснить, что меня так внезапно тянуло к Кириллу? Всего сутки с ним, а его присутствие вселяло уверенность, я заметил, что перестаю нервничать, и волнение