что они составляют пентаграмму мертвых. Но пентаграмма без застежки не сработает. И этот мальчик, – Бенегер медленно указал на бастарда, – являлся ей.
Чья-то рука потянулась было к одному из свитков из крайнего любопытства, но одернулась. Высокородные господа и леди, затаив дыхание, слушали святого отца.
– Я не знаю никого, кто бы мог сделать их в нашем Миру, но они каким-то образом оказались в этом помещении. И когда я сотворил круг, истончив тем самым грань с Нейтралью, дабы призвать Высших Судей, Аббук ногой вынес дверь, если так будет понятнее, и прошел в наш Мир.
– Но как? – послышались взволнованные голоса. – Ведь это невозможно! Мертвени и демоны, как и ангелы, как и другие духи не могут в своем обличии явиться в наш Мир!
По залу покатился удивленный вздох, обильно сдобренный паническими нотками. И если у кого-то еще была мысль тотчас покинуть Созыв, она испарилась.
– Не знаю, – архиепископ сокрушенно качнул бородой. – Но факт остается фактом. Он не просто занял место у окна, чтобы следить за нами. Он не пытался овладеть душой кого бы то ни было. Он проник в наш Мир на несколько минут, превратив его в свой, и сделал все, что хотел. Хотел бы убить всех – убил бы. Никто из нас не в состоянии с ним биться. Но спросить я хочу не об этом. Аббук ждал. Он точно знал место и ждал. Он был настолько уверен, что сможет пройти, именно пройти, что даже не дал мне полностью отворить дверь.
Бенегер Женуа поднял голову и ткнул сухим пальцем в юстициария, который вдруг оказался ближе всех к двери, незаметно крадясь к ней с того момента, как Лауциз добрался до графа Этруско:
– Взять его.
Юстициарий взвизгнул и пустился наутек, но первым его настиг поверенный Марка Ирпийского. Он одним прыжком сиганул на стол, сделал несколько шагов и коршуном спикировал на спину беглецу, прибив того к полу. Рывком поднял на ноги, не обращая внимания на идущую из сломанного носа Конфлана кровь, и пинком отправил его в цепкие руки набежавших мужчин. А архиепископ продолжил:
– Мы все должны поклясться пред Небом и перед друг другом, что сия тайна не выйдет за стены. Также кто-то из присутствующих должен выйти королем. Таково слово церкви.
Бенегер повернулся к юстициарию, которого бросили на колени перед святым отцом.
– Говори. И не лги.
– Святой отец, Ваше Высокопреосвященство, клянусь именами всех ангелов Небесных и именем самого Господа, что не ведал…
– Ах ты, гнида! – заревел виконт Кэйд и от души врезал кулаком по столу. – Да я…
– Виконт, – спокойно произнес архиепископ, – умерьте пыл. Пусть договорит.
– Я не ведал, что свитки зачарованы, – угасшим голосом закончил Конфлан, склонив голову.
Кровь тягучими капельками сбегала к кончику носа и нехотя срывалась на пол.
– Я тщательно проверил их, едва отыскав в королевском скриптории.
– Отыскал в скрипториях? Учти, это была твоя последняя ложь, – без малейшего раздражения проговорил Женуа.
Юстициарий