не было и, как накаркал: только приобнял Лизавету, шеф звонит, мол, забирай нас с трубного. Что делать? Мы – народ подневольный, ещё конфетку съел, лимоном зажевал и побежал вниз, к машине, поехал на завод.
– А, как вы узнали про алмазы?
– Так она мне сама их показала, дура. Но, не тогда, когда днём с ней встретился, а уже, когда шефа привёз – сразу к ней. Она говорит: погоди, мне сперва надо с Николаем Александровичем дела сделать, потом с тобой посидим. А ночью ей улетать. Я, как бы шутя, пристал, спрашиваю: какие дела у тебя с этим стариком? Охмуряешь его? Она засмеялась, обозвала меня Отелло, и достаёт плотный такой конверт, жёлтый. Открыла и высыпала на стол горсть камней. Аж дух захватило от такой красоты. Потом у неё зазвонил телефон, она сказала: «Иду». Всё собрала обратно в конверт, провела сверху пальцами, он и запечатался. Пошли, говорит, покажи, в каком номере Докшин остановился. Сейчас ему всё отдам, и уж потом посидим до моего отъезда.
Когда мы вышли из её номера, встретили Корнеева, он в магазин побежал, спросил: не купить ли чего, подмигнул мне и пошёл. Я Лизе показал номер шефа и остался в коридоре. Те алмазы у меня прямо в глазах стояли!
– Вышла она от Докшина уже с другим пакетом…?
– Да, я сразу догадался, что там деньги. Ну, мы вернулись к ней, ещё маленько выпили. Я, конечно, пристал: сколько же стоят те алмазы? Интересно же. Она маленько пожеманилась, а потом говорит: двадцать два миллиона рублей. Я аж поперхнулся! И чё, говорю, вот в этом небольшом пакете целых двадцать два миллиона рублей? Она смеётся, мол, не сотенными же купюрами. Толщина банковской пачки 5-тысячных в 100 купюр – всего 12 миллиметров, а вес – 100 грамм. То есть, один миллион весит 200 грамм, а толщиной – где-то два с половиной сантиметра, 10 миллионов – 25 сантиметров. Так что, её сумочка в два с небольшим кг – вполне идёт, как ручная кладь.
– Это она вам все габариты так подробно рассказывала?
– Да, прямо распалила меня! Вот сама виновата. Нет, я не хотел её убивать, говорю: давай лучше с такими деньгами смоемся. Сперва в Казахстан уедем, а оттуда – в любую страну, не отследят. Она смеётся, говорит: если не перестанешь, Докшину расскажу, с какими предложениями ты ко мне подкатываешь. Он тебя пинком под зад с комбината. Ну, меня аж затрясло от такого. А кинжал-то тут же лежал, на столе, я им лимон резал же…. Ну, схватил его, ударил. Она упала. Смотрю – замертво. Хороший штык попался, умелый, видать, много народу на своём веку переколол. Ну, стёр я отпечатки свои с фужера, деньги забрал, блюдо старинное со штыком и тихонько ушёл. Ни в коридоре, нигде меня никто не видел. Думаю: Докшин её не хватится, номер у неё вперёд оплачен, а мы завтра в Магнитку уедем, когда её найдут, уже всё шито-крыто будет. Но не хотел я её убивать, гражданин следователь, не преднамеренно….
– Всё понятно, Мареев, подпишите протокол допроса, по второму убийству продолжим позднее.
************
– Итак, – продолжил допрос после обеденного перерыва Дмитрий Демарин. От утреннего допроса он вымотался психологически, каждый раз говоря себе: «лучше бы вагоны разгружал».