ее лицо, вошла в мою следующую песню.
– Ох, ни фига ж… – выдохнула она и прикрыла рот рукой.
Она пробежала глазами первую страницу.
– Меня взяли. Взяли!
Она бросилась мне на шею. Ее тело дрожало от возбуждения, и я обнял ее так крепко, как только осмелился. Вдохнул ее свежий цветочный аромат и позволил себе на мгновение коснуться пальцами шелка ее волос. Она грудью прижалась к моей груди, и я с трудом сдержался, чтобы не скользнуть ладонями по ее стройной талии ниже, к широким бедрам и округлой попке. Она была не просто красива, но еще и соблазнительна… о чем мне частенько напоминало мое семнадцатилетнее тело.
Я отстранился от нее прежде, чем мой член возьмет на себя смелость сообщить о пошлых мыслях. Я хотел ее, отчаянно, но сначала она должна узнать, как сильно я ее люблю.
Она вцепилась в листок обеими руками.
– Поверить не могу. Мне просто необходима эта Волонтерская программа. Вишенка на торте к моим шансам поступления в медицинский колледж.
Я ухмыльнулся.
– Ты уже упоминала об этом не раз и не два.
– Не умничай. – Она дружески ткнула меня кулаком в плечо и открыла вторую страницу. – Давай посмотрим, к кому меня прикрепили. Надеюсь, это ты.
Я небрежно прислонился к ее столу, не позволяя показать, как сильно мне этого хочется.
Мне не нужен волонтер, если им окажется не Вайолет, но мой эндокринолог рекомендовал воспользоваться этой программой. Справляться с моим видом диабета трудно, труднее, чем с остальными. Будь Вселенная ко мне благосклонна, Вайолет прочла бы мое имя и адрес. Тогда она бы приходила ко мне два раза в неделю, помогая измерять глюкозу, колоть инсулин, проверять наличие игл и шприцов, правильных продуктов в холодильнике. Вайолет и так почти все это делала, просил я ее или нет, но, если бы ее официально ко мне прикрепили, ей пришлось бы два раза в неделю бросать бесконечную учебу и новых популярных друзей. Она была бы в моем полном распоряжении.
Но Вселенная оказалась не только не благосклонна, но и откровенно жестока.
– О боже, – выдохнула Вайолет, опускаясь на кровать. Она подняла на меня свои темно-синие глаза, в которых промелькнул страх.
– Что там? Кто?
– Может, мне не стоит тебе говорить. Врачебная тайна.
– Да брось, Ви. Это же я. Ты же знаешь, что я никому не проболтаюсь.
Вайолет закусила губу.
– Поклянись, что не расскажешь. Потому что это серьезно. Серьезнее, чем я ожидала.
– Клянусь.
Она понизила голос:
– Меня прикрепили к Нэнси Уитмор. Маме Ривера.
«Ривер, мать его, Уитмор. Ну конечно».
Я прокашлялся.
– Она больна?
Вайолет кивнула.
– Здесь не указаны подробности, но буквально на днях папа отвозил свою машину в уитморскую автомастерскую. Когда он вернулся, они с мамой тихо разговаривали. Я больше одного раза услышала слово «рак». – Она опустила руку. – Господи, бедный Ривер. Наверное, поэтому он этим летом не веселился с нами.
«Нами» было относительным