Извините.
Он: Ничего.
Но неужели действительно от фарингита? Спросить? Нет, нельзя, неудобно…
Он: Машиной задавило.
Машиной… Бедняжка… Как-то он это сказал… Но имею ли я право ему сочувствовать? Нет, я бы, конечно, посочувствовал! Если бы был уверен, что это правда. Но даже если это и правда, то наверняка один ты не остался, такие, как ты, одни не остаются. Жену жалко, а тебя нет. А рожа мерзкая… Особенно не нравится мне эта так называемая трехдневная щетина – современный признак мужественности. Женьке нравится. И Алиске тоже. (А Даше – нет!) На самом деле они второй подбородок таким образом скрывают! «Мужчина должен бриться каждый день». Мама сказала это, когда я перешел в девятый класс, и я разбил свою свинку-копилку и за пять рублей купил первую в своей жизни электробритву. «Нева». Не «Нева», а Т-34… Как будто гусеницами танка по лицу… (Единственное, чего мне здесь пока не хватает, это моей старушки «Агидели».) А его очки в золотой оправе, сидящие на кончике носа, меня просто умиляют. Ну прямо профессор. «Кислых щей». Да не щей, Алиска, а тюремной жизни!
Он: Как там погодка… на воле?
«На воле»… На воле, браток, хорошо, на воле – малина!
Я: Да мерзкая погодка. Снег с дождем.
Он: Ну, тогда тут лучше.
Смеется. Тоже на самообслуживании, как Неписигин. Как все-таки много общего между представителями правоохранительных органов и преступного мира!
Я: Во всяком случае – теплее.
Он: Топят хорошо.
Я: Хорошо топят?
Он: Топят хорошо.
Я: А кормят?
Он: А кормят хреново.
Я: Хреново?
Он: Хреново.
А собственно, почему я тебя боюсь? Что ты мне можешь сделать? Здесь… Оружия-то у тебя нет. Да если бы не тапочки, я бы и не подумал! («Настоящий шпион не должен быть похож на шпиона». Кто сказал? – Не знаю. – «Настоящий бандит не должен быть похож на бандита». Кто сказал? – Опять ты!) В «Молодежнике» так и было написано: «известная интеллигентность». С ума сойти – интеллигентный бандит! МОТЯ! Но надо же, какое совпадение, прочитал, и вот он – Мотя! Утром в газете, вечером, ха-ха, в камере…
– Курите? – он.
Я: Нет, не курю.
Он: И не курили?
Я: Практически нет.
Он: А теоретически? – Смеется. Неужели смешно…
Я: Я учился в школе, где преподавала моя мама.
Он: Понятно. Вы любили свою маму?
– Я и сейчас ее люблю.
Он: Ваша мама жива?
Я: Да, жива… Конечно жива! – Моя мама…
Он: А моя умерла.
Все-то у тебя умерли, бедняжка. Скорбь людоеда – скушал всех своих родственников и сидит, плачет: «Ах, я сиротинушка!» (А на самом деле – голодный.) Ждешь, что посочувствую? Не дождешься! Мотя… Хотя маму, конечно, жалко… Мама – это мама…
Он: А потом так и не начали?
Я: Что?
Он: Курить?
Да что он привязался с этим курением?
Я: Нет. Даже в армии.
Он: Вы служили? – удивляется.
Почему-то все удивляются. Да, служил!