другие интересы: наряды, мальчики, вечеринки, хотя, мне кажется, еще рановато, напрасно Женька это поощряет… Словом, ДДД из наших с Алиской отношений исчезли, но я так привык к этой игре, что некоторое время играл в нее один, а потом тоже забыл. А тут вспомнил! Вспомнил, потому что как еще отметить эту круглую дату? Тысяча дней до двухтысячного года. Первый день последней тысячи. Конечно, со стороны это выглядит глупо, но, извините, кто про это знает? Это тайна, моя личная тайна. Мы живем в такое время, когда существование простой человеческой тайны становится практически невозможным. «Алла родила от Филиппа пятерых» – пожалуйста! Тайны озвучиваются еще до их появления! А между тем каждый человек не только имеет право на тайну, на свое, так сказать, сокровенное знание, он просто обязан ее иметь! Для психического здоровья хотя бы, это я как врач говорю (хотя и ветеринар). Да, ДДД – моя тайна, о которой никто и никогда не узнает. И только я сказал про себя, объявил себе же «ДДД!», как – нате вам, пожалуйста, – у памятника Тимирязеву чуть не завязывается драка: устроившиеся по соседству два мужика или, как позже я их про себя назвал, два сборщика стеклотары делили между собой собранные на бульваре бутылки: сначала мирно, под мелодичное «звень-звень», потом стали спорить, ругаться, и вдруг один вскочил, ударил бутылкой о каменный край скамейки и, подняв над головой страшную стеклянную розочку, заорал на второго противно, истерично:
– Я тебе щас всю морду исковыряю!
Может, потому, что много книжек прочитал, у меня богатое воображение, я мгновенно увидел, как впиваются острые стеклянные края в большое одутловатое лицо несчастного, разрывая мышечную ткань и обнажая кости лицевой части черепа; промедление было смерти подобно, и я закричал со своей скамейки чужим, неожиданно высоким голосом то, что никогда не кричал и кричать не собирался:
– Я сейчас милицию позову!
Любопытно также, что в момент, когда до моего слуха донесся звон разбиваемой бутылки, я думал про ДДД, про то, что в такой Д надо еще какое-нибудь ДД совершить, и вот – нате вам, пожалуйста: «Я сейчас милицию позову» – смешнее и глупее этой фразы в подобной ситуации придумать трудно. Но факт остается фактом – нападавший испуганно на меня зыркнул, отбросил в сторону свое кошмарное оружие и сел на скамейку. (Что интересно, его потенциальную жертву – большого грузного мужика слово «милиция» испугало больше, чем обещание товарища исковырять ему морду.) Примерно с минуту было тихо, а потом я вновь услышал мирное «звень-звень». Быстро холодало и темнело, но я продолжал сидеть, пытаясь унять постыдную дрожь в руках и коленях, хотя это было бы легче сделать на ходу, при быстрой пешей прогулке, однако я не мог встать, просто не имел на это права, так как, во-первых, окончательно ситуация еще не разрешилась, а во-вторых, я не мог позволить им подумать, что я испугался. Я не испугался, у меня просто не было на это времени – так быстро все произошло, а дурацкая дрожь являлась всего лишь запоздалой реакцией на неожиданную ситуацию. (И плюс мое богатое воображение, конечно.) Я не смотрел в их сторону,