ж знал, что эти суки из Центробанка нас так кинут? Москва, она и есть Москва. Кто же знал?
– Ты, Руслан! Ты должен был знать! Из-за тебя я в полной жопе, понял?
– Ладно, Николай, не кипятись. Я тоже потерял. Причем больше тебя. Не ссы, Коля! Мы еще поборемся! У меня в Москве тоже не последние люди на подсосе сидят. Разморозим!
– Когда, твою мать?
– Ну… не сразу.
– Вот! А мне через две недели кредит Филину возвращать!
– Ну и хрен с ним! Стрелять он тебя не будет. Ты ж в своем Никитске, как в крепости.
– Стрелять не будет, а кислород перекроет. Мне товар через его территорию возить, понял?
– Ты меня на «понял» не бери! – неожиданно взъярился Медведев. – Хочешь отвалить – отваливай! Денег без меня ты все равно не получишь!
Хлебалов промолчал. Только зубами скрипнул.
– Ладно, – буркнул его собеседник. – Погорячились и хорош. Ты, Николай Григорьич, решай сам, но мой тебе совет: держись за меня. Сурьин тебя не любит. А деньги нужны, так я тебе займу. Под стандартный процент, конечно. Думай!
И отключился.
Хлебалов выругался. «Стандарт» Медведева составлял двадцать пять процентов в месяц. Это даже не грабеж – разбой. Что же делать? Ну да, у себя в Никитске он – «князь». Но дальше – хрен! Москва, Москва… Черт! Как ему нужны прямые связи! Но между ним и Москвой – все эти кабаны ширгородские: Медведев, Сурьин… «Герцоги» хреновы! Твари хитрожопые! Друг другу глотку вырвать готовы, но, стоит кому со стороны сунуться, – сразу по башке. Всё – на посулах, обещаниях. Хлебалов нужен. Хлебалов – фигура. На ширгородском уровне. Пока – на ширгородском. Рано или поздно, но он прорвется. Но хочется не «поздно». Хочется – сейчас! Такие перспективы… Черт! Надо срочно решать с наличкой. Филин, бля, конкретно обидеться может. Может, и пацанов позавчера покрошили с его подачи? Нет, вряд ли. Филин – крутой, но не отморозок. Свою выгоду понимать должен. Но бабки надо отдать…
Николай Григорьевич откинулся на спинку кресла, потер ладонями гладкий череп и стал думать. Результатом его раздумий были два письма, которые, не доверяя никому, он составил собственноручно, упаковал и положил в секретное отделение стола. Такие документы следует отправлять не почтой, а курьером. Специальным курьером.
Веня Застенов стоял, можно сказать, навытяжку перед шефом и докладывал:
– Напавших было до десяти стволов. Били из СВД, «калашей» и «мухи». Использовали гранаты. Стену сломали, предположительно, кумулятивными фугасами сразу в трех местах. Но атаковали только через одну брешь. Охрану положили всю, причем на двоих – следы пыток…
– Что они могли сказать? – перебил Хлебалов.
– Ничего, – успокоил Веня. – Обычные стрелки. Зуб даю, пытали их насчет девки!
– Допустим, – хмуро произнес Хлебалов. – Продолжай.
– Дом обшмонали, унесли всю жрачку, оружие. Закидали в два джипа, наших, кстати, и увезли. По грунтовке мы их отследили, а на шоссе, понятное дело, уже нет. Гаишники их не отметили. Потери противника неизвестны. Чужих трупов нет.
– Выходит, восемь наших против их «неизвестно»! – желчно констатировал Хлебалов. – Облажались